Comments by "Борис Clean" (@clean9208) on "УМНЫЕ, ТУПЫЕ, КУЛЬТУРА И ВЛАСТЬ - #Веллер 02 11 2021" video.
-
Слушать Веллера это настоящая пытка.
Возьмём фрагмент про Ломоносова.
В этот период русской истории на престоле находилась Анна Ивановна (1730-1740), про которую В.О.Ключевский (“Курс русской истории”, М., 1910) пишет:
„Не доверяя русским, Анна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, навезённых из Митавы и из разных немецких углов. Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении. Этот сбродный налёт состоял из „клеотур” двух сильных патронов, „канальи курляндца”, умевшего только разыскивать породистых собак, как отзывались о Бироне, и другого канальи, лифляндца, подмастерья и даже конкурента Бирону в фаворе, графа Левенвольде, обер-штальмейстера, человека лживого, страстного игрока и взяточника.
При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, какие мастерил другой Левенвольде, обер-гофмаршал, перещеголявший злокачественностью и своего брата, вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упада на доимочные деньги, выколачиваемые из народа…
Недаром двор при Анне обходился впятеро-вшестеро дороже,.. чем при Петре I, хотя государственные доходы не возрастали,.. скорее убавлялись”.
После переворота 25 ноября 1741-го года, приведшего на престол, Елизавету Петровну, положение при дворе изменилось; немцы, стоявшие наверху, „попадали”.
Но в Академии Наук положение по существу не изменилось. Того „сора”, о котором говорил В.О.Ключевский, находилось в ней ещё немало. Кроме невежды и бюрократа И.Д.Шумахера, в ней подвизался саксонский шпион Юнкер.
К этому же иностранному сброду принадлежал и учитель детей Бирона – „академик” Ле-Руа, написавший, доклад на тему „О надгробной надписи на могиле Адама, предполагаемой на острове Цейлоне”.
Немец Байер, не знавший русского языка, первый начинатель норманнской теории происхождения Руси, не хотел затрачивать времени на изучение русскому языку и предпочитал заниматься китайским языком.
„Историк” Миллер, писавший об истории России, искажал, и порочил славное прошлое русского народа в угоду своим немецким вкусам.
Таковы были эти представители немецкой: шумахеровской группировки – враги русского народа, создававшие затхлую атмосферу в русской Академии наук. Ломоносов знал цену этим „учёным”; знал и их тайные помыслы и вёл борьбу с ними до конца своей жизни за развитие русской науки, за интересы своей родины (М.А.Безбородов).
Дела в петербургской Академии наук обстояли ужасно: денег на содержание учёных отпускалось мало, выплаты задерживались. Хотя существовал президент Академии, но Академией управлял советник канцелярии Иоганн Шумахер, которому было выгодно иметь иностранный состав российской Академии. При нём рядом с талантливыми учёными, нашедшими в России вторую родину, Академию наводнили стяжатели-иностранцы, в числе академиков не было ни одного русского.
О положении учёных в это время Ломоносов впоследствии писал: „Всегдашние недостатки в деньгах происходили от худой экономии Шумахеровой, ибо, несмотря на то что, сверх положенной суммы 25 тысяч в год, печатание книг заморских и торг иностранными во всем государстве имела одна Академия, сверх того блаженныя памяти государыня императрица Анна Иоанновна пережаловала на Академию во время своего владения до ста десяти тысяч, академические служители такую претерпевали нужду, что принужены были брать жалованье книгами и продавать сами, получая вместо рубля по семидесят копеек и меньше, что продолжалось до нового штата” („Краткая история о поведении академической канцелярии в рассуждении учёных людей и дел с начала сего корпуса до нынешнего времени”).
Шумахер тормозил подготовку русских национальных научных кадров, создавал тяжёлые условия для неугодных ему академиков.
К моменту возвращения Ломоносова в Россию, к 1741-му году наиболее известные иностранные учёные ушли из Академии. Впоследствии Ломоносов писал: „не можно без досады и сожаления представить самых первых профессоров Германа, Бернулли и других, во всей Европе славных, как только великим именем Петровым подвигались выехать в Россию для просвещения его народа, но, Шумахером вытеснены, отъехали, утирая слёзы”.
В июне 1741-го года выехал из Петербурга в Берлин и знаменитый Леонард Эйлер, который вернулся в Россию только в 1765-м году. Пытаясь играть руководящую роль в русской культуре, оставшиеся иностранцы заявляли, что „из русских ни учёных, ни художников не может быть”.
Таково было положение, когда в Академию наук пришёл Ломоносов.
Вернувшись на родину, Ломоносов привёз с собой отзыв профессора Вольфа, который писал: „Нисколько не сомневаюсь, что если он с таким же прилежанием будет продолжать свои занятия, то со временем, возвратившись в отечество, сможет принести пользу государству, чего от души желаю”.
И т.д.
4
-
@alexandryne-3436 Фрагмент на 52 минуте, о немецких учёных и Ломоносове.
В этот период русской истории на престоле находилась Анна Ивановна (1730-1740), про которую В.О.Ключевский (“Курс русской истории”, М., 1910) пишет:
„Не доверяя русским, Анна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, навезённых из Митавы и из разных немецких углов. Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении. Этот сбродный налёт состоял из „клеотур” двух сильных патронов, „канальи курляндца”, умевшего только разыскивать породистых собак, как отзывались о Бироне, и другого канальи, лифляндца, подмастерья и даже конкурента Бирону в фаворе, графа Левенвольде, обер-штальмейстера, человека лживого, страстного игрока и взяточника.
При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, какие мастерил другой Левенвольде, обер-гофмаршал, перещеголявший злокачественностью и своего брата, вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упада на доимочные деньги, выколачиваемые из народа…
Недаром двор при Анне обходился впятеро-вшестеро дороже,.. чем при Петре I, хотя государственные доходы не возрастали,.. скорее убавлялись”.
После переворота 25 ноября 1741-го года, приведшего на престол, Елизавету Петровну, положение при дворе изменилось; немцы, стоявшие наверху, „попадали”.
Но в Академии Наук положение по существу не изменилось. Того „сора”, о котором говорил В.О.Ключевский, находилось в ней ещё немало. Кроме невежды и бюрократа И.Д.Шумахера, в ней подвизался саксонский шпион Юнкер.
К этому же иностранному сброду принадлежал и учитель детей Бирона – „академик” Ле-Руа, написавший, доклад на тему „О надгробной надписи на могиле Адама, предполагаемой на острове Цейлоне”.
Немец Байер, не знавший русского языка, первый начинатель норманнской теории происхождения Руси, не хотел затрачивать времени на изучение русскому языку и предпочитал заниматься китайским языком.
„Историк” Миллер, писавший об истории России, искажал, и порочил славное прошлое русского народа в угоду своим немецким вкусам.
Таковы были эти представители немецкой: шумахеровской группировки – враги русского народа, создававшие затхлую атмосферу в русской Академии наук. Ломоносов знал цену этим „учёным”; знал и их тайные помыслы и вёл борьбу с ними до конца своей жизни за развитие русской науки, за интересы своей родины (М.А.Безбородов).
Дела в петербургской Академии наук обстояли ужасно: денег на содержание учёных отпускалось мало, выплаты задерживались. Хотя существовал президент Академии, но Академией управлял советник канцелярии Иоганн Шумахер, которому было выгодно иметь иностранный состав российской Академии. При нём рядом с талантливыми учёными, нашедшими в России вторую родину, Академию наводнили стяжатели-иностранцы, в числе академиков не было ни одного русского.
О положении учёных в это время Ломоносов впоследствии писал: „Всегдашние недостатки в деньгах происходили от худой экономии Шумахеровой, ибо, несмотря на то что, сверх положенной суммы 25 тысяч в год, печатание книг заморских и торг иностранными во всем государстве имела одна Академия, сверх того блаженныя памяти государыня императрица Анна Иоанновна пережаловала на Академию во время своего владения до ста десяти тысяч, академические служители такую претерпевали нужду, что принужены были брать жалованье книгами и продавать сами, получая вместо рубля по семидесят копеек и меньше, что продолжалось до нового штата” („Краткая история о поведении академической канцелярии в рассуждении учёных людей и дел с начала сего корпуса до нынешнего времени”).
Шумахер тормозил подготовку русских национальных научных кадров, создавал тяжёлые условия для неугодных ему академиков.
К моменту возвращения Ломоносова в Россию, к 1741-му году наиболее известные иностранные учёные ушли из Академии. Впоследствии Ломоносов писал: „не можно без досады и сожаления представить самых первых профессоров Германа, Бернулли и других, во всей Европе славных, как только великим именем Петровым подвигались выехать в Россию для просвещения его народа, но, Шумахером вытеснены, отъехали, утирая слёзы”.
В июне 1741-го года выехал из Петербурга в Берлин и знаменитый Леонард Эйлер, который вернулся в Россию только в 1765-м году. Пытаясь играть руководящую роль в русской культуре, оставшиеся иностранцы заявляли, что „из русских ни учёных, ни художников не может быть”.
Таково было положение, когда в Академию наук пришёл Ломоносов.
Вернувшись на родину, Ломоносов привёз с собой отзыв профессора Вольфа, который писал: „Нисколько не сомневаюсь, что если он с таким же прилежанием будет продолжать свои занятия, то со временем, возвратившись в отечество, сможет принести пользу государству, чего от души желаю”.
2
-
@АллаМоргунова-ы6к - Вы не понимаете что Веллер говорит туфту.
Давай любой фрагмент из этого видео, я тебе разберу.
Конкретно на 52 минуте, про Ломоносова и что других учёных не было.
И вы все сглотнули, ибо я прочитал все отзывы.
Итак, в этот период русской истории на престоле находилась Анна Ивановна (1730-1740), про которую В.О.Ключевский (“Курс русской истории”, М., 1910) пишет:
„Не доверяя русским, Анна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, навезённых из Митавы и из разных немецких углов. Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении. Этот сбродный налёт состоял из „клеотур” двух сильных патронов, „канальи курляндца”, умевшего только разыскивать породистых собак, как отзывались о Бироне, и другого канальи, лифляндца, подмастерья и даже конкурента Бирону в фаворе, графа Левенвольде, обер-штальмейстера, человека лживого, страстного игрока и взяточника.
При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, какие мастерил другой Левенвольде, обер-гофмаршал, перещеголявший злокачественностью и своего брата, вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упада на доимочные деньги, выколачиваемые из народа…
Недаром двор при Анне обходился впятеро-вшестеро дороже,.. чем при Петре I, хотя государственные доходы не возрастали,.. скорее убавлялись”.
После переворота 25 ноября 1741-го года, приведшего на престол, Елизавету Петровну, положение при дворе изменилось; немцы, стоявшие наверху, „попадали”.
Но в Академии Наук положение по существу не изменилось. Того „сора”, о котором говорил В.О.Ключевский, находилось в ней ещё немало. Кроме невежды и бюрократа И.Д.Шумахера, в ней подвизался саксонский шпион Юнкер.
К этому же иностранному сброду принадлежал и учитель детей Бирона – „академик” Ле-Руа, написавший, доклад на тему „О надгробной надписи на могиле Адама, предполагаемой на острове Цейлоне”.
Немец Байер, не знавший русского языка, первый начинатель норманнской теории происхождения Руси, не хотел затрачивать времени на изучение русскому языку и предпочитал заниматься китайским языком.
„Историк” Миллер, писавший об истории России, искажал, и порочил славное прошлое русского народа в угоду своим немецким вкусам.
Таковы были эти представители немецкой: шумахеровской группировки – враги русского народа, создававшие затхлую атмосферу в русской Академии наук. Ломоносов знал цену этим „учёным”; знал и их тайные помыслы и вёл борьбу с ними до конца своей жизни за развитие русской науки, за интересы своей родины (М.А.Безбородов).
Дела в петербургской Академии наук обстояли ужасно: денег на содержание учёных отпускалось мало, выплаты задерживались. Хотя существовал президент Академии, но Академией управлял советник канцелярии Иоганн Шумахер, которому было выгодно иметь иностранный состав российской Академии. При нём рядом с талантливыми учёными, нашедшими в России вторую родину, Академию наводнили стяжатели-иностранцы, в числе академиков не было ни одного русского.
О положении учёных в это время Ломоносов впоследствии писал: „Всегдашние недостатки в деньгах происходили от худой экономии Шумахеровой, ибо, несмотря на то что, сверх положенной суммы 25 тысяч в год, печатание книг заморских и торг иностранными во всем государстве имела одна Академия, сверх того блаженныя памяти государыня императрица Анна Иоанновна пережаловала на Академию во время своего владения до ста десяти тысяч, академические служители такую претерпевали нужду, что принужены были брать жалованье книгами и продавать сами, получая вместо рубля по семидесят копеек и меньше, что продолжалось до нового штата” („Краткая история о поведении академической канцелярии в рассуждении учёных людей и дел с начала сего корпуса до нынешнего времени”).
Шумахер тормозил подготовку русских национальных научных кадров, создавал тяжёлые условия для неугодных ему академиков.
К моменту возвращения Ломоносова в Россию, к 1741-му году наиболее известные иностранные учёные ушли из Академии. Впоследствии Ломоносов писал: „не можно без досады и сожаления представить самых первых профессоров Германа, Бернулли и других, во всей Европе славных, как только великим именем Петровым подвигались выехать в Россию для просвещения его народа, но, Шумахером вытеснены, отъехали, утирая слёзы”.
В июне 1741-го года выехал из Петербурга в Берлин и знаменитый Леонард Эйлер, который вернулся в Россию только в 1765-м году. Пытаясь играть руководящую роль в русской культуре, оставшиеся иностранцы заявляли, что „из русских ни учёных, ни художников не может быть”.
Таково было положение, когда в Академию наук пришёл Ломоносов.
Вернувшись на родину, Ломоносов привёз с собой отзыв профессора Вольфа, который писал: „Нисколько не сомневаюсь, что если он с таким же прилежанием будет продолжать свои занятия, то со временем, возвратившись в отечество, сможет принести пользу государству, чего от души желаю”.
1
-
1
-
1
-
@michaelweller9428 - В 1971 выслали из СССР Солженицына - а теперь его изучают в школах.
В 1973 тебя бы посадили за слова против КГБ - а сейчас плюнут в лицо за поддержку КГБ."
Я как раз служил на Турецкой границе снайпером с 1972 года по 74-й, и моим шефом был Андропов.
Вот в 74 году, нас подняли по тревоге 3 ночи, и зачитали, что Солженицына выслали.
А я его до армии уже читал и высказал своё мнение полковнику, получил 15 суток губы в комендантской роте.
А после армии не брали на работу в правительственную связь - почтовый ящик.
Ты кретин редкий, я тебе открытым текстом говорю, ты фильм посмотри, и проведи параллель, что происходит сегодня и почему его запретили.
Я был на учёте как антисоветчик, в военном билете, специальная отметка - 7-б и сейчас стоит.
1