Comments by "Сергей Вампир" (@user-fb1dr1pv7e) on "Самарканд объявлен культурной столицей СНГ" video.

По сведениям «Маарива», в последние недели в больницах Израиля обсуждается подготовка к тому, что некоторые из похищенных израильтянок могут вернуться из плена на различных сроках беременности. Судя по показаниям некоторых похищенных, которые были возвращены, есть предположения, что женщины подвергаются сексуальному насилию в плену. По оценкам гинекологов, беременность в плену повышает риск тяжелых инфекций, поскольку в секторе Газа плохие условия гигиены, а иммунная система беременных подавлена. Кроме того, беременные могут страдать от тяжелых психических расстройств, ведь их беременность стала следствием жестокого изнасилования. Закон Израиля позволяет делать аборты до 24-й недели беременности с разрешения обычной комиссии по абортам. Если срок превышает 24 недели, требуется разрешение верховной комиссии. В случае изнасилования обе комиссии всегда разрешают аборт. Однако чем позже делается аборт, тем выше риск для здоровья матери и ниже шансы вновь забеременеть в будущем. Но самая большая сложность — это психологическое состояние беременной заложницы. Беременная женщина привязывается к плоду. Но как быть, если это ребенок от террориста, который убил ее семью и жестоко её изнасиловал? Профессор Таль Бирон, председатель Общества здоровья матери и плода и заведующая отделением гинекологии и акушерства в медицинском центре «Меир» в Кфар-Сабе, сказала: «К сожалению, в Израиле плохая система психиатрической помощи, очереди длинные, и нет возможности оказать помощь всему нуждающемуся населению. Не знаю, как они справятся, но к этой ужасной возможности уже надо готовиться».
2
@sshssh8035 Сначала Синуар тоже отказывался признавать авторитет начальника тюрьмы и разговаривать с ней. 22 года тюрьмы превратили его в высокопоставленного заключенного. Когда его впервые привели в кабинет Лахат, он заявил по-арабски: «Для меня неприемлемо сидеть с вами в одной комнате». Но, услышав ответ Бетти на арабском, сдался. – Какое впечатление он производил на вас? – Очень подозрителен. Его окружала группа заключенных, и он десятки раз проверял каждого из них, прежде чем довериться кому-то. Лишен эмпатии и жесток. Образ «мясника из Хан-Юниса» ему очень подходит: он без колебаний убил в Газе 12 членов одной семьи, заподозренной в помощи Израилю. Даже из тюрьмы отдавал приказы на устранение тех, кто ему не нравился, но сам никогда не пачкал рук. Он создал за решеткой некие «комитеты», в задачу которых входила проверка благонадежности заключенных, организация беспорядков в тюрьмах, травля охранников… Но когда после устроенных им мероприятий начинались расследования, Синуар дрожал от страха, прячась за других. – Его же оперировали в израильской больнице? – Он был ужасно напуган. Когда у него начались головные боли, мы отправили его на обследование. Обнаружилась опухоль мозга. Человек просто развалился на части. В больнице «Асаф ха-Арофе» ему сделали операцию. Я пришла к нему потом и сказала: «Видите, Израиль, против которого вы воюете, спас вам жизнь». И он, мужчина, стал плакать, умолял заверить, что он выйдет из этой истории благополучно, поскольку не хочет умирать. Я попросила врача, чтобы объяснил ему ситуацию, и тот сказал, что опухоль полностью удалена и метастазов в настоящее время не видно. Наши власти разрешили высоким должностным лицам Палестинской администрации навестить Синуара. Когда больницу покидал министр по делам заключенных Абу Зайда, я спросила его: «Ну что, этот герой и при тебе плакал?» Он ответил: «Да, ничего не поделать, Синуар боится за свою жизнь». Синуар посылал сообщения через сокамерников, а во время инцидента сидел обычно тихо, как мышка. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так, как говорит сегодня в Газе. Это два разных человека. В тюрьме Синуар нашел время, чтобы получить образование. Он вложил много сил в свое интеллектуальное развитие и глубокое понимание израильского общества. Мы даже передавали подготовленные им обзоры ЦАХАЛу и ШАБАКу. – Как он стал героем ХАМАСа? – В этом виноват Израиль. Я думаю, мы неправильно приписывали ему качества лидера. Не каждый жестокий человек, эксплуатирующий заключенных, может быть лидером. Израиль возвеличил его, придал ему непомерный вес, а СМИ напугали общественность тем, как он может навредить нам. Когда его, входившего в банду, похитившую и убившую солдата Нахшона Ваксмана, выпустили в 2011 году после 22-летней отсидки в рамках «сделки Шалита», он не был так силен. Но когда улицы Газы увидели, что Израиль описывает Синуара как лидера сектора, таким и стали воспринимать его. Однажды мне сказали, что известный преступник угрожает моей семье, и предложили подстраховать. «Где он сейчас?» – спросила я. Ответили, что в тюремной больнице. Я вошла к нему в палату, встала рядом с его кроватью и сказала: «Послушай меня хорошенько: ни ты, ни кто-то другой меня не запугают; если ты осмелишься подойти к моим детям, то и тебе, и твоим детям будет очень больно». Один из сокамерников спросил: «Ты что, самоубийца? Как ты с ним разговариваешь?» И я ответила, что они никогда не увидят моего страха. – Но в глубине души все-таки боялись? – Нет! Мой муж всегда говорил: «Страшно то, что ты не боишься». Я действительно не испытывала страха перед этими подонками. Однажды я пришла со своим заместителем в ту самую тюрьму «Гильбоа» и вдруг увидела ящики с яблоками. Спросила, что это, и мне ответили, что кто-то из Палестинской автономии привез заключенным фрукты. За одно это я наложила на офицера дисциплинарное взыскание и уволила. – Что не так с фруктами для заключенных? – Категорически запрещается приносить какие-либо продукты питания из-за пределов тюрьмы. У заключенных есть продовольственный паек, набор их питания улучшился во всех отношениях. В тюрьме есть библиотека, их навещают посланники Красного Креста и адвокаты, они получают возможность учиться в Открытом университете Израиля. – Кто отвечает за льготы, которые террористы получают в тюрьме? – Это целый процесс. Заключенные бастуют, министры уступают, арабские политики напирают, и у палестинской администрации есть министр по делам заключенных, который тоже оказывает помощь. И Верховный суд вмешивается – ему не нужны бури, он тоже хочет «тишины». Поэтому Ахмед Тиби приходит в тюрьму и в унизительном тоне разговаривает с охранниками в присутствии заключенных. Поэтому Ципи Ливни посещает Баргути и беседует с ним часами. И это дает террористам власть. – Как вы думаете, что нужно сделать иначе? – Нужно переосмыслить условия содержания злостных преступников. Нужно распределить их по разным тюрьмам, не давая превратиться в террористические ячейки. Пусть они знают, что им предстоит пройти многолетнюю изоляцию. Никаких посещений, никаких семейных свиданий, никаких благоприятных условий, всего лишь часовая прогулка в день – чтобы прокляли тот день, когда совершили теракт. И если когда-либо им будет позволено свидание с ребенком, чтобы террорист сказал ему: «Не делай этого, потому что оно того не стоит». Только так мы не будем растить все больше и больше Синуаров.
1