Comments by "Marina Vetrova" (@MarinaVetrova-ub2zt) on "Фёдор Раззаков | Сталин против грузинского клана и тайны "Кремлёвского дела"" video.
-
Анастас Микоян: "Это случилось в декабре 1937 г., когда Берия был уже в Москве - сначала
как заместитель Ежова, а потом сам возглавил НКВД. В этот период я не так
часто встречался со Сталиным, как раньше. Однажды, возвратившись с работы
около двух часов ночи, я узнал от работника охраны, что только что
арестовали и увезли Сванидзе и его жену.
Я был поражен, ходил по комнате, мучительно думал и не понимал, что
происходит. Если в отношении других Сталина могли ввести в заблуждение
работники НКВД, то в отношении Сванидзе это было невозможно, потому что
Сталин знал его почти полвека со всех точек зрения, лично знал, дружил с
ним, знал его политические взгляды. Они дружили до последних дней, и я не
слыхал, чтобы они поссорились, чтобы Сталин был недоволен им или выражал ему
недоверие. Более того, Сванидзе был в последние годы единственным из тех,
которые близко дружили со Сталиным, пользовались его расположением и
ночевали у него дома. Все это происходило потому, что Сталин этого хотел,
что Сталин ему доверял! Как же могли его арестовать?
Через несколько дней я ужинал у Сталина. Были и другие товарищи. Сталин
понимал, что я озабочен тем, что случилось с Алешей, и, не дожидаясь вопроса
с моей стороны, спросил: "Ты слышал, что мы арестовали Сванидзе?" Я ответил:
"Да, но не знаю, как это могло случиться". - "Он немецкий шпион", - сказал
Сталин. "Как это может быть? - удивился я. - Если бы он был шпионом, то
вредил бы. Фактов же о его вредительстве нет. Какая польза от такого шпиона,
который ничего не делает?" - "Верно, он ничего, видимо, плохого не делает, -
ответил Сталин, - потому что он шпион особого рода, особого вида: он имел
задание не вредить, а лишь сообщать немцам информацию, которую он получает в
Наркомате внешней торговли, информировать о том, что происходит в
руководстве партии и государства".
"Как это могло случиться?" - спросил я. "Он был интернирован в первую
империалистическую войну и был завербован немцами в лагере. С того времени
он и служил источником информации для немцев, - ответил Сталин. - В его
функции не входил террор, только информация. Вот теперь это вскрылось, и мы
его арестовали". Да, все знали, что без ведома Сталина не могли арестовывать
известных в стране деятелей: только Сталин давал санкцию на их арест. После
ареста эти люди живыми из тюрьмы не выходили, за исключением отдельных лиц.
В 1941 г., уже во время войны, я и еще несколько членов Политбюро были у
Сталина. Берия там не было. Сталин знал, что у нас со Сванидзе были хорошие
отношения, потому, обратившись ко мне, сказал: "Ты смотри, какой Алеша!" -
"А что такое?" - спрашиваю я с надеждой (я думал, что Алеши уже нет в
живых). "Его приговорили к расстрелу, - продолжал Сталин. - Я дал указание
Меркулову, чтобы он перед расстрелом ему сказал, что если попросит прощения
у ЦК, то будет помилован. А Сванидзе ответил: "У меня нет никаких грехов
перед ЦК партии, я не могу просить прощения"*. И, конечно, приговор привели
в исполнение. Смотри, какой Сванидзе: не захотел просить прощения! Вот какая
гордость дворянская", - закончил Сталин. "Когда это было?" - спросил я.
"Недавно его расстреляли", - ответил Сталин.
Я поразился: более трех лет Сванидзе держали в тюрьме! Видимо, он ни в
чем не признался, дело затянулось и недавно только, во время войны(!), его
расстреляли. Это было поразительно. "У Сванидзе чувство обиды большое было,
- ответил я. - Он не мог вынести позора и просить прощения, если чувствовал,
что не виноват перед ЦК партии". Сталин ничего не сказал".
4
-
1