Comments by "Сергей Дегтярёв" (@user-mf6hh7st5i) on "Игорь АРТЁМОВ: Кто такие масоны? Мифы о Солженицыне, почему не объединяются патриоты, ответы...." video.

  1. «С некоторых пор появилось в нашем селе не слыханное никогда (а село наше упомянуто где-то в документах еще в двенадцатом веке), да никогда не слыханное и на Руси, словечко «уполномоченный»… Фамилии людей этих были Иринин и Лосев, а приехали они к нам в село с железным заданием организовать колхозы и в нашем селе, и во всех окрестных пятнадцати деревеньках. Те, кто где-то там, наверху (а планы эти вызрели еще в 1921 году на IX съезде РКП(б), при Троцком и Ленине), хорошо знали, что они собираются и зачем они это собираются делать. Нужно было свободных, инициативных российских крестьян превратить в безликую армию безземельных, послушных, а главное, практически бесплатных рабов. Задача была – вычерпывать из России, из ее земли, ресурсы ради мифической мировой революции (а возможно – проще, – ради того, чтобы самим при помощи государственного и военного могущества держаться у власти)… Тогда же, где-то в начале двадцатых годов, было определено: чтобы загнать российское крестьянство (включая все народы, населяющие страну) в колхозы, то есть в эти бесплатные трудовые армии, нужно 10% крестьян уничтожить физически. Тогда остальные 90 % в колхозы пойдут. Не знаю, в чьей преступной голове впервые зародилась и промелькнула эта цифра, но она стала реальностью, и когда в 1929 году механизм коллективизации был пущен в ход, исходили именно из этой цифры. Напомним, что 10 % тогдашнего крестьянства – это 6 000 000 семейств, а сколько уж будет людей при многодетности семейств у крестьян не знаю. Существует цифра, которую, правда, трудно проверить, – что погибло тогда около 15 000 000 ни в чем не повинных крестьян. Увозили их в лютые метельные зимние холода в санях до ближайших железнодорожных станций. Там набивали ими холодные товарные вагоны и по многу суток везли на Север либо в Сибирь. Тех, кто выжил во время этих транспортировок, держали до весны в бывших монастырях, где они мерли как мухи. Весной (рассказывали мне про Обь), как только сошел лед, набивали ими холодные баржи и «сбрасывали» вниз по Оби, а потом завозили в тайгу по притокам Оби – Сосьве и Васюгану. Там высаживали на берег в комариной тайге на произвол судьбы. Из пятисот человек выживало двое-трое. Был еще и такой оттенок. Работоспособных мужиков сразу отсеивали и отправляли на Беломорканал, увозили же в Сибирь только женщин, детей и стариков. Один из таких стариков рассказывал моему другу Жене Мальцеву, что, будучи высаженным в тайге с другими людьми и будучи плотником (оставили им два топора и мешок муки), он лично сколотил пятьсот крестов над могилами крестьян, великомучеников и великомучениц». (В. Солоухин, «Смех за левым плечом»)
    8
  2. «Фактически — и в этом нет никакого преувеличения — все крестьянство страны превращено у нас в батраков, только батрачат они не на хозяина, а на государство…» (В. Солоухин, «Последняя ступень»)
    5
  3. «Что же такое «малый народ»? В народе вульгарно говорят «жидомасоны». Но это оскорбительный и не совсем верный ярлык. Хотя «малый народ» всегда действительно составляли две силы - «масоны» и «евреи», но лишь в определенные моменты истории они пересекались и составляли разрушительную коалицию…» (А. Байгушев, «Евреи при Брежневе»)
    4
  4. «… Тоже и с Украиной, на которой были построены лучшие заводы, а как результат - самодовольство и оживление «украинской самостийности». Особый «самостийный», «европейский» форс перед «русскими азиатскими медведями». Мы к ним всей душой, а они к нам – задом». (А. Байгушев, «Евреи при Брежневе»)
    4
  5. «Вообще жены очень много значат для формирования творческой личности. Известного русского литературоведа, философа и критика Вадима Валериановича Кожинова во многом сделала его вторая жена, моя однокурсница, милая и трогательная Лена Ермилова, дочка процветавшего при Сталине литературоведа и критика Ермилова и… уникальная «ермиловская» профессорская библиотека. Нашего главного и самого умного оппонента «жидовствовавшего» критика Юрия Ивановича Суровцева тоже сделала жена, моя очаровательная однокурсница, профессорская дочка Марина Фоминская. Недаром толкуют про умных жен-евреек, делающих из русских «обломовых» - крупные фигуры. И тут важно, какой дух в семье возобладает. Не обязательно торжествует еврейский. Чаще именно непотопляемый, подземный, древний, как сам Иегова, - еврейский. Но тут все в воле Божией. Академика Сахарова подмяла под себя Елена Боннэр. У коллеги и - первое время - друга семьи Сахарова академика Петрянова-Соколова была жена, тоже молоденькая еврейка, но он стал опорой Русского Духа. И такое бывает! Посмотрел человек, в какой ад его тащат, и пересилил дьяволицу. Повторюсь, внутри семьи все в воле Божией. Даже Солженицын не стал бы Солженицыным без своей энергичной и верной охранительницы-супруги». (А. Байгушев, «Евреи при Брежневе»)
    4
  6. «… Из Гомеля (Бунин) плыл по Сожу и Днепру на пароходе и пил пиво, закусывая «удивительно хорошим салом». После гнилых сухарей, оставшихся позади, невольно возникали мысли о загадочной природе социализма, при котором куда-то исчезает все…» (Д. Жуков, «Россия на Голгофе»)
    3
  7. «… накануне революций, в 1904 году, великий русский ученый Менделеев издал книгу «К познанию России», в которой высчитал, что русских в 1950 году будет 350 миллионов, а их насчитали тогда всего около 100 миллионов. Несложное арифметическое действие, и мы получаем (скорее, недополучаем) 250 миллионов русских людей, погибших в войнах, расстрелянных в подвалах карательных органов, заморенных голодом и в концентрационных лагерях, неродившихся от убитых и из-за того, что русский народ был загнан в полуголодное рабство, когда многим не то что заводить детей, жить не хотелось». (Д. Жуков, «Б. Савинков и В. Ропшин. Террорист и писатель»)
    2
  8. «У ПАРИКМАХЕРА Смелякова стрижет знаменитый цэдээловский парикмахер Моисей Михайлович. А Ярославу Васильевичу только вручили Государственную премию СССР за книгу стихов «День России». Указывая на медаль, он говорит: – А знаешь, Моисей, она золотая! — Ах, ах! Что вы говорите! – восхищается парикмахер. — Да, золотая. И знаешь, что я с ней сделаю? – развивает мысль Смеляков. — Интересно – что, Ярослав Васильевич? — Отправлю в Израиль. Там же идет война. Им нужно золото. Парикмахер ничего не ответил, замолк и необыкновенно молча достриг Смелякова, а занявшему место следующему клиенту сказал: — Вы знаете, кто это был? – И сам ответил: – Это был Ярослав Смеляков! Большой поэт и большой интернационалист!» (Ф. Чуев, «Солдаты империи»)
    2
  9. «В дни известного процесса «корейских концессий» суд в полном составе выезжал для допроса в качестве свидетеля генерал-адъютанта Клейгельса к нему на дом. В числе участников в процессе со стороны гражданских истцов выезжал с судом и небезызвестный член 3-й Думы Маклаков, он же, по уверению стоустой молвы, и член всемирного масонства. Корреспондент газеты «Новое время», описывая этот выезд, с удивлением отметил, что когда судейская процессия въехала во двор дома, где жил Клейгельс, то встретила там гулявшего козла, к которому подскочил Маклаков и поцеловал его, в виду всех, в морду. По ритуалу тамплиеров его надо было целовать в другое место». (С. Нилус, «Близ есть, при дверех»)
    1