Comments by "Pilum1000" (@Pilum1000) on "Киноконцерн "Мосфильм""
channel.
-
71
-
50
-
42
-
35
-
33
-
33
-
29
-
27
-
26
-
23
-
19
-
19
-
18
-
17
-
16
-
16
-
15
-
15
-
14
-
14
-
14
-
13
-
«Своим циничным отношением к власти советов, своими белогвардейскими
разгонами съездов и советов и безнаказанным произволом
назначенцев-большевиков вы поставили себя в лагерь мятежников против
советской власти, единственных по силе в России. Власть советов — это
при всей своей хаотичности большая и лучшая выборность, чем вся
Учредилка, Думы и Земства. Власть советов — аппарат самоуправления
трудящихся масс, чутко отражающий их волю, настроения и нужды. И когда
каждая фабрика, каждый завод и село имели право через перевыборы своего
советского делегата влиять на работу государственного аппарата и
защищать себя в общем и частном смысле, то это действительно было
самоуправлением. Всякий произвол и насилие, всякие грехи, естественные
при первых попытках массы управлять и управляться, легко излечимы, так
как принцип неограниченной никаким временем выборности и власти
населения над своим избранником даст возможность исправить своего
делегата радикально, заменив его честнейшим и лучшим, известным по всему
селу и заводу. И когда трудовой народ колотит советского своего
делегата за обман и воровство, так этому делегату и надо, хотя бы он был
и большевик, и то, что в защиту таких негодяев вы посылаете на деревню
артиллерию, руководясь буржуазным понятием об авторитете власти,
доказывает, что вы или не понимаете принципа власти трудящихся, или не
признаете его. И когда мужик разгоняет или убивает
насильников-назначенцев — это-то и есть красный террор, народная
самозащита от нарушения их прав, от гнета и насилия. И если масса
данного села или фабрики посылает правого социалиста, пусть посылает это
её право, а наша беда, что мы не сумели заслужить её доверия. Для того,
чтобы советская власть была барометрична, чутка и спаяна с народом,
нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и
родится творчество, новая жизнь, новое устроение и борьба. И только
тогда массы будут чувствовать, что все происходящее — их дело, а не
чужое. Что она сама [масса] творец своей судьбы, а не кто-то её опекает и
благотворит, и адвокатит за неё, как в Учредилке и других
парламентарных учреждениях, и только тогда она будет способна к
безграничному подвигу. Поэтому мы боролись с вами, когда вы выгоняли
правых социалистов из советов и ЦИК. Советы не только боевая
политико-экономическая организация трудящихся, она и определенная
платформа. Платформа уничтожения всех основ буржуазно-крепостнического
строя, и если бы правые делегаты пытались его сохранить или защищать в
советах, сама природа данной организации сломила бы их, или народ
выбросил бы их сам, а не ваши чрезвычайки, как предателей его интересов.
Программа октябрьской революции, как она схематически наметилась в
сознании трудящихся, жива в их душах до сих пор, и масса не изменяет
себе, а ей изменяют. Неуважение к избранию трудящимися своих делегатов и
советских работников, обнаруживаемое грубейшим пулеметным произволом,
который был и до июльской реакции, когда вы уже часто репетировали
разгоны съездов советов, видя наше усиление, — даст богатые плоды правым
партиям. Вы настолько приучили народ к бесправию, создали такие навыки
безропотного подчинения всяким налетам, что авксентьевская американская
красновская диктатура могут пройти, как по маслу. Вместо свободного,
переливающегося, как свет, как воздух, творчества народного, через
смену, борьбу в советах и на съездах, у вас — назначенцы, пристава и
жандармы из коммунистической партии».
Открытое письмо Марии Спиридоновой ЦК партии большевиков
Кремль. 1918. Ноябрь.
12
-
12
-
12
-
12
-
12
-
12
-
11
-
11
-
10
-
10
-
10
-
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
8
-
8
-
8
-
8
-
8
-
7
-
7
-
7
-
7
-
7
-
7
-
6
-
6
-
6
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
5
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
Без них он бы не имел смысла :)
Ночь расцветала. Сонная дрема прошла над городом, мутной белой птицей пронеслась, минуя сторонкой крест Владимира, упала за Днепром в самую гущу ночи и поплыла вдоль железной дуги. Доплыла до станции Дарницы и задержалась над ней. На третьем пути стоял бронепоезд. Наглухо, до колес, были зажаты площадки в серую броню. Паровоз чернел многогранной глыбой, из брюха его вываливался огненный плат, разлегаясь на рельсах, и со стороны казалось, что утроба паровоза набита раскаленными углями. Он сипел тихонько и злобно, сочилось что-то в боковых стенках, тупое рыло его молчало и щурилось в приднепровские леса. С последили площадки в высь, черную и синюю, целилось широченное дуло в глухом наморднике верст на двенадцать и прямо в полночный крест.
Станция в ужасе замерла. На лоб надвинула тьму, и светилась в ней осовевшими от вечернего грохота глазками желтых огней. Суета на ее платформах была непрерывная, несмотря на предутренний час. В низком желтом бараке телеграфа три окна горели ярко, и слышался сквозь стекла непрекращающийся стук трех аппаратов. По платформе бегали взад и вперед, несмотря на жгучий мороз, фигуры людей в полушубках по колено, в шинелях и черных бушлатах. В стороне от бронепоезда и сзади, растянувшись, не спал, перекликался и гремел дверями теплушек эшелон.
А у бронепоезда, рядом с паровозом и первым железным корпусом вагона, ходил, как маятник, человек в длинной шинели, в рваных валенках и остроконечном куколе-башлыке. Винтовку он нежно лелеял на руке, как уставшая мать ребенка, и рядом с ним ходила меж рельсами, под скупым фонарем, по снегу, острая щепка черной тени и теневой беззвучный штык. Человек очень сильно устал и зверски, не по-человечески озяб. Руки его, синие и холодные, тщетно рылись деревянными пальцами в рвани рукавов, ища убежища. Из окаймленной белой накипью и бахромой неровной пасти башлыка, открывавшей мохнатый, обмороженный рот, глядели глаза в снежных космах ресниц. Глаза эти были голубые, страдальческие, сонные, томные.
Человек ходил методически, свесив штык, и думал только об одном, когда же истечет, наконец, морозный час пытки и он уйдет с озверевшей земли вовнутрь, где божественным жаром пышут трубы, греющие эшелоны, где в тесной конуре он сможет свалиться на узкую койку, прильнуть к ней и на ней распластаться. Человек и тень ходили от огненного всплеска броневого брюха к темной стене первого боевого ящика, до того места, где чернела надпись: "Бронепоезд «Пролетарий».
Тень, то вырастая, то уродливо горбатясь, но неизменно остроголовая, рыла снег своим черным штыком. Голубоватые лучи фонаря висели в тылу человека. Две голубоватые луны, не грея и дразня, горели на платформе. Человек искал хоть какого-нибудь огня и нигде не находил его; стиснув зубы, потеряв надежду согреть пальцы ног, шевеля ими, неуклонно рвался взором к звездам. Удобнее всего ему было смотреть на звезду Марс, сияющую в небе впереди под Слободкой. И он смотрел на нее. От его глаз шел на миллионы верст взгляд и не упускал ни на минуту красноватой живой звезды. Она сжималась и расширялась, явно жила и была пятиконечная. Изредка, истомившись, человек опускал винтовку прикладом в снег, остановившись, мгновенно и прозрачно засыпал, и черная стена бронепоезда не уходила из этого сна, не уходили и некоторые звуки со станции. Но к ним присоединялись новые. Вырастал во сне небосвод невиданный. Весь красный, сверкающий и весь одетый Марсами в их живом сверкании. Душа человека мгновенно наполнялась счастьем. Выходил неизвестный, непонятный всадник в кольчуге и братски наплывал на человека. Кажется, совсем собирался провалиться во сне черный бронепоезд, и вместо него вырастала в снегах зарытая деревня – Малые Чугры. Он, человек, у околицы Чугров, а навстречу ему идет сосед и земляк.
– Жилин? – говорил беззвучно, без губ, мозг человека, и тотчас грозный сторожевой голос в груди выстукивал три слова:
– Пост... часовой... замерзнешь...
Человек уже совершенно нечеловеческим усилием отрывал винтовку,вскидывал на руку, шатнувшись, отдирал ноги и шел опять.
Вперед – назад. Вперед – назад. Исчезал сонный небосвод, опять одевало весь морозный мир синим шелком неба, продырявленного черным и губительным хоботом орудия. Играла Венера красноватая, а от голубой луны фонаря временами поблескивала на груди человека ответная звезда. Она была маленькая и тоже пятиконечная.
Булгаков, "Белая гвардия"
И кстать - они не только в начале или конце, и вообще не вставки :)
3
-
3
-
3
-
3
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
@вовапоташов-и6и Новый русский (НР) приходит в церковь на исповедь.
Священник его спрашивает: — В чем твой грех, сын мой?
— Батюшка, я слишком жадный.
— Жадность — большой грех. Когда ты выйдешь из церкви, ты должен дать 50$ первому, кто попадется на твоем пути.
— Как? 50$ первому встречному?
— Сын мой, если ты хочешь встать на путь исправления, ты должен начать именно с этого. НР его послушался. Выходит он из церкви — вокруг никого!
Идет дальше и видит одну девушку — туфли на каблуках, короткая юбочка, косметика чуть ли не отваливается. Он к ней подходит, дает ей купюру в 50$ и говорит:
— Вот, возьмите...
— Нет, это мало, нужно 100$.
— Почему 100$? Батюшка мне сказал, что нужно дать 50$.
— Ну так ведь батюшка — это постоянный клиент...
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1