Comments by "" (@user-xi7tz3nk1h) on "Finversia"
channel.
-
«Легкость, с которой мы входим в чужие страны говорит о том, что Запад вооружился не зря.
Мы — профессиональные агрессоры.
Если на Западе терроризм находится вне закона и не имеет никаких шансов на поблажки, то у нас терроризм является формой существования государства»
«Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских. И позволила большевикам держаться до сих пор.
Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соцреализм и пр.
И бескультурье. Падение в будку. Мы выбрали „родное“ рабство.
…Война — это грязь и убийство на самом дне сознания.
…Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?!
…У меня нет Родины, ибо у раба ее не может быть.
…Мы не думали о людях, мы не верили в людей.
Наш идеал — стадо.
И в довершение всего построили худший из вариантов человеческого общежития.
…Убейте меня, но сталинизм — это болезнь. Массовое психическое заболевание. Типа клептомании. Какое-то чудовищное сочетание бедности, отсутствия культуры, религиозности (с подменой Бога), стадности, доведенной уже до истерики…
Сколько людей, умнейших людей, было втоптано в грязь или физически уничтожено!
В угоду, на радость черни.
Ну и, конечно, для укрепления собственной, партийной власти.
Серость готова на рабский труд, на тюремный режим, лишь бы не наступила власть талантливых. Серость воинственна.
И «случайные» часто показательно карали «избранных», отдавали их периодически на растерзание толпы. Так длилось полвека. Вечное раскулачивание, и не просто в плане материальном.
В духовном, может быть, раскулачивают более жестоко и легко.
…Государство пытается все взять под свой контроль, все пропустить через себя и вернуть людям, своим подопечным, казалось бы, то же самое по форме, но совершенно противоположное по содержанию.
Страшно подумать, что будет. Одни подонки на самом верху.
…Сегодня мы снова входим в эту пещеру ужасов.
Большевикам нужна атомная бомба для того, чтобы удержаться у власти, т. е. против своего же народа.
Пройдет немного времени, и они начнут шантажировать весь мир, чтобы весь мир умолял нас, народ, не делать революции и терпеть этих упырей и содержать их».
1933 - 1990 г
Гео́ргий Ива́нович Бурко́в — советский актёр театра и кино, кинорежиссёр, сценарист; заслуженный артист РСФСР
14
-
6
-
"Чума в нашем доме.
Лечить ее мы не умеем.
Более того, мы сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз.
И тот, кто уже заразился, зачастую не замечает, что он болен и заразен.
Ему-то кажется, что он знает о фашизме все.
...
О, мы прекрасно знаем, что такое фашизм — немецкий фашизм, он же гитлеризм. Нам и в голову не приходит, что существует и другой фашизм, такой же поганый, такой же страшный, но свой, доморощенный.
И наверное, именно поэтому мы не видим его в упор, когда он на глазах у нас разрастается в теле страны, словно тихая злокачественная опухоль.
Мы, правда, различаем свастику, закамуфлированную под рунические знаки. До нас доносятся хриплые вопли, призывающие к расправе над инородцами. Мы замечаем порой поганые лозунги и картинки на стенах наших домов. Но мы никак не можем признаться себе, что это тоже фашизм.
...
А между тем фашизм — это просто.
Более того, фашизм — это очень просто!
Фашизм есть диктатура националистов.
Соответственно, фашист — это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом активный поборник «железной руки», «дисциплины-порядка», «ежовых рукавиц» и прочих прелестей тоталитаризма.
И все. Больше ничего в основе фашизма нет. Диктатура плюс национализм. Тоталитарное правление одной нации. А все остальное — тайная полиция, лагеря, костры из книг, война — прорастает из этого ядовитого зерна, как смерть из раковой клетки.
...
Совершенно бессмысленны и безграмотны выражения типа «демофашист» или «фашиствующий демократ». Это такая же нелепость, как «ледяной кипяток» или «ароматное зловоние».
Демократ, да, может быть в какой-то степени националистом, но он по определению враг всякой и всяческой диктатуры, а поэтому фашистом быть просто не умеет. Так же как не умеет никакой фашист быть демократом, сторонником свободы слова, свободы печати, свободы митингов и демонстраций, он всегда за одну свободу — свободу Железной Руки.
...
Феодальные отношения, казалось бы, исчезли, но феодальный менталитет оказался живуч и могуч, он оказался сильнее и пара, и электричества, сильнее всеобщей грамотности и всеобщей компьютеризации.
...
Фашизм — это феодализм сегодня. И завтра.
Только, ради бога, не путайте национализм с патриотизмом! Патриотизм — это любовь к своему народу, а национализм — неприязнь к чужому. Патриот прекрасно знает, что не бывает плохих и хороших народов — бывают лишь плохие и хорошие люди. Националист же всегда мыслит категориями «свои-чужие», «наши-не наши», «воры-фраера», он целые народы с легкостью необыкновенной записывает в негодяи, или в дураки, или в бандиты.
Это важнейший признак фашистской идеологии — деление людей на «наших и не наших».
...
Очень важный признак фашизма — ложь.
...
Потому что диктатуру иногда еще как-то можно худо-бедно, но все-таки разумно обосновать, национализм же обосновать можно только через посредство лжи — какими-нибудь фальшивыми «Протоколами» или разглагольствованиями, что-де «евреи русский народ споили», «все кавказцы — прирожденные бандиты» и тому подобное. Поэтому фашисты лгут. И всегда лгали. И никто точнее Эрнеста Хемингуэя не сказал о них: «Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами».
Так что если вы вдруг «осознали», что только лишь ваш народ достоин всех благ, а все прочие народы вокруг — второй сорт, поздравляю: вы сделали свой первый шаг в фашизм. Потом вас осеняет, что высоких целей ваш народ добьется, только когда железный порядок будет установлен и заткнут пасть всем этим крикунам и бумагомаракам, разглагольствующим о свободах; когда поставят к стенке (без суда и следствия) всех, кто идет поперек, а инородцев беспощадно возьмут к ногтю...
И как только вы приняли все это — процесс завершился: вы уже фашист. На вас нет черного мундира со свастикой. Вы не имеете привычки орать «Хайль!». Вы всю жизнь гордились победой нашей страны над фашизмом и, может быть, даже сами лично приближали эту победу. Но вы позволили себе встать в ряды борцов за диктатуру националистов — и вы уже фашист. Как просто! Как страшно просто.
И не говорите теперь, что вы совсем не злой человек, что вы против страданий людей невинных (к стенке поставлены должны быть только враги порядка, и только враги порядка должны оказаться за колючей проволокой), что у вас у самого дети-внуки, что вы против войны... Все это уже не имеет значения, коль скоро приняли вы Причастие Дьявола.
Дорога истории давно уже накатана, логика истории беспощадна, и, как только придут к власти ваши фюреры, заработает отлаженный конвейер: устранение инакомыслящих — подавление неизбежного протеста — концлагеря, виселицы — упадок мирной экономики — милитаризация — война...
А если вы, опомнившись, захотите в какой-то момент остановить этот страшный конвейер, вы будете беспощадно уничтожены, словно самый распоследний демократ-интернационалист.
Знамена у вас будут не красно-коричневые, а, например, черно-оранжевые. Вы будете на своих собраниях кричать не «Хайль», а, скажем, «Слава!»
Не будет у вас штурмбаннфюреров, а будут какие-нибудь есаул-бригадиры, но сущность фашизма — диктатура нацистов — останется, а значит, останутся ложь, кровь, война — теперь, возможно, ядерная.
Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас..."
Борис Стругацкий
1995 статья "Фашизм- это очень просто."
6
-
"Для выполнения программы построения коммунизма Москва была обнесена шестиметровой оградой с колючей проволокой сверху и охранялась автоматическими стреляющими установками.
Зайдя в кабесот (кабинет естественных отправлений, где пришлось заполнить бланк о «сдаче продукта вторичного»), Карцев ознакомился там с газетой, напечатанной в виде рулона. Прочитал, в частности, указ Гениалиссимуса о переименовании реки Клязьмы в реку имени Карла Маркса, статью о пользе бережливости и многое другое в том же роде.
Наутро сочинитель проснулся в гостинице «Коммунистическая» (бывшая «Метрополь») и по лестнице (на лифте висела табличка «Спускоподъёмные потребности временно не удовлетворяются») спустился во двор. Там пахло, как в нужнике. Во дворе вилась очередь к киоску, и стоявшие в ней люди держали в руках бидончики, кастрюли и ночные горшки. «Что дают?» — поинтересовался Карцев, «Не дают, а сдают, — ответила коротконогая тётенька. — Как это чего? Говно сдают, что же ещё?» На киоске висел плакат: «Кто сдаёт продукт вторичный, тот снабжается отлично».
Войнович 2042
4
-
Сначала били самых родовитых,
Потом стреляли самых работящих,
Потом ряды бессмысленно убитых
Росли из тысяч самых немолчащих.
Среди последних — всё интеллигенты,
Радетели достоинства и чести,
Негодные в работе инструменты
Для механизма поголовной лести.
В подручных поощряя бесталанность,
Выискивала власть себе подобных.
В средневековье шла тоталитарность,
Создав себе империю удобных,
Послушных, незаметных, молчаливых,
Готовых почитать вождём бездарность,
Изображать воистину счастливых,
По праву заслуживших легендарность...
Держава, обессиленная в пытках,
Ещё не знала о потерях сущих,
Не знала, что КОЛИЧЕСТВО убитых
Откликнется ей КАЧЕСТВОМ живущих.
1989
Игорь Васильевич Кохановский.
3
-
"Ланцелот :
в Черных горах, недалеко от хижины дровосека, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежним, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Записаны, записаны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно.
Генрих и бургомистр на цыпочках направляются к двери.
Эльза : и ты прочел там о нас? Ланцелот : да, Эльза. Эй, вы там! Убийцы! Ни с места!
Бургомистр : ну почему же так резко?
Ланцелот : потому что я не тот, что год назад. Я освободил вас, а вы что сделали!
Бургомистр : ах, боже мой! Если мною недовольны, я уйду в отставку.
Ланцелот : никуда вы не уйдете! Генрих : совершенно правильно! Как он тут без вас вел себя -- это уму непостижимо!
Я могу вам представить полный список его преступлений, которые еще не попали в жалобную книгу, а только намечены к исполнению. Ланцелот : замолчи!
Генрих : но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват.
Меня так учили!
Ланцелот : всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?!
Генрих : уйдем, папа! Он ругается. Ланцелот : нет, ты не уйдешь.
Я уже месяц как вернулся, Эльза. Эльза : ине зашел ко мне?! Ланцелот : зашел, но в шапке-невидимке, рано утром.
Я тихо поцеловал тебя, так, чтобы ты не проснулась. И пошел бродить по городу. Страшную жизнь увидел я.
Читать было тяжело, а своими глазами увидеть -- еще хуже.
Эй вы, Миллер! Первый горожанин поднимается из-под стола. Я видел, как вы плакали от восторга, когда кричали бургомистру: "Слава тебе, победитель дракона!"
1-й горожанин : это верно. Плакал. Но я не притворялся, господин Ланцелот.
Ланцелот : но ведь вы знали, что дракона убил не он.
1-й горожанин : дома знал... - а на параде... (Разводит руками.) Ланцелот : садовник!
Садовник поднимается из-под стола. Вы учили львиный зев кричать: "Ура президенту !" ? Садовник : учил.
Ланцелот : и научили?
Садовник : да. Только, покричав, львиный зев каждый раз показывал мне язык. Я думал, что добуду деньги на новые опыты... но...
Ланцелот : Фридрихсен!
Второй горожанин вылезает из-под стола.
Бургомистр, рассердившись на вас, посадил вашего единственного сына в подземелье?
2-й горожанин : да. Мальчик и так все кашляет, а в подземелье сырость!
Ланцелот : вы подарили после того бургомистру трубку с надписью: "Твой навеки!"?
2-й горожанин : а как еще я мог смягчить его сердце?
Ланцелот : что мне делать с вами?!
Бургомистр : плюнуть на них! Эта работа не для вас. Мы с Генрихом прекрасно управимся с ними. Это будет лучшее наказание для этих людишек. Берите под руку Эльзу и оставьте нас жить по-своему. Это будет так гуманно, так демократично.
Ланцелот : не могу.
Войдите, друзья! Входят ткачи, кузнец, шляпочных и шапочных дел мастер, музыкальных дел мастер И вы меня очень огорчили Я думал, что вы справитесь с ними без меня!
Почему вы послушались и пошли в тюрьму?
Ведь вас так много!!!
Ткачи : они не дали нам опомниться.
Ланцелот : возьмите этих людей. Бургомистра и президента...
Ткачи (берут бургомистра и президента.)
Идем!
Кузнец : я сам проверил решетки. Крепкие.
Идем!
Шапочных дел мастер : вот вам дурацкие колпаки! Я делал прекрасные шляпы, но вы в тюрьме ожесточили меня
Идем'
Музыкальных дел мастер : я в своей камере вылепил скрипку из черного хлеба и сплел из паутины струны.
Невесело играет моя скрипка и тихо, но вы сами в этом виноваты.
Идите под нашу музыку туда, откуда нет возврата.
Генрих : но это ерунда, это неправильно, так не бывает! Бродяга, нищий, непрактичный человек -- и вдруг..
Ткачи : идем!
Бургомистр : я протестую, это негуманно!
Ткачи : идем!
Мрачная, простая, едва слышная музыка..."
Шварц Е.Л. "Дракон"
1942-44
3
-
3
-
2
-
"1-й горожанин :
Ничего не понимаю.
Генрих :
Слушайте коммюнике городского самоуправления. Бой близится к концу. Противник потерял меч. Копье его сломано. В ковре-самолете обнаружена моль, которая с невиданной быстротой уничтожает летные силы врага. Оторвавшись от своих баз, противник не может добыть нафталина и ловит моль, хлопая ладонями, что лишает его необходимой маневренности. Господин дракон не уничтожает врага только из любви к войне. Он ещё не насытился подвигами и не налюбовался чудесами собственной храбрости.
1-й горожанин :
Вот теперь я все понимаю. Мальчик :
Ну, мамочка, ну смотри, ну честное слово, его кто-то лупит по шее.
1-й горожанин :
У него три шеи, мальчик. Мальчик :
Ну вот, видите, а теперь его гонят в три шеи.
1-й горожанин :
Это обман зрения, мальчик! Мальчик : Вот я и говорю, что обман. Я сам часто дерусь и понимаю, кого бьют. Ой! Что это?! 1-й горожанин :
Уберите ребенка!
2-й горожанин :
Я не верю, не верю глазам своим! Врача, глазного врача мне!
1-й горожанин :
Она падает сюда. Я этого не перенесу! Не заслоняйте! Дайте взглянуть!.. Голова Дракона с грохотом валится на площадь. Бургомистр :
Коммюнике! Полжизни за коммюнике!
Генрих :
Слушайте коммюнике городского самоуправления. Обессиленный Ланцелот потерял все и частично захвачен в плен.
Мальчик :
Как частично?!
Генрих :
А так это! Военная тайна! Остальные его части беспорядочно сопротивляются. Между прочим, господин дракон освободил от военной службы по болезни одну свою голову, с зачислением ее в резерв первой очереди.
Мальчик :
А все-таки я не понимаю...
1-й горожанин :
Ну чего тут не понимать? Зубы у тебя падали?
Мальчик : Падали.
1-й горожанин :
Ну вот! А ты живешь себе. Мальчик :
Но голова у меня никогда не падала.
1-й горожанин : Мало ли что... Генрих :
Слушайте обзор происходящих событий. Заглавие: почему два, в сущности, больше, чем три? Две головы сидят на двух шеях. Получается четыре. Так. А кроме того, сидят они несокрушимо Вторая голова Дракона с грохотом валится на площадь Обзор откладывается по техническим причинам. Слушайте коммюнике. Боевые действия развиваются согласно планам, составленным господином драконом.
Мальчик :
И все?
Генрих :
Пока все.
1-й горожанин :
Я потерял уважение к дракону на две трети!
...
Садовник :
Ах, господин Шарлемань! Не надо размышлять Это слишком страшно. Страшно подумать, сколько времени я потерял, бегая лизать лапу этому одноголовому чудовищу. Сколько цветов мог вырастить!
Генрих : Прослушайте обзор событий!
Садовник :
Отстаньте! Надоели!
Генрих :
Мало ли что! Время военное. Надо терпеть. Итак, я начинаю. Един бог, едино солнце, едина луна, едина голова на плечах у нашего повелителя. Иметь всего одну голову -- это человечно, это гуманно в высшем смысле этого слова! Кроме того, это крайне удобно и в чисто военном отношении. Это сильно сокращает фронт. Оборонять одну голову втрое легче, чем три. Третья голова Дракона с грохотом валится на площадь Взрыв криков.
Теперь все говорят очень громко.
1-ый горожанин :
Долой Дракона!!!
2-ой горожанин :
Нас обманывали с детства!!!"
1942-1944
"Дракон"
Шварц Е.Л.
2
-
Скачет, свищет и бормочет
Многоликий птичий двор.
То могучий грянет кочет,
То индеек взвизгнет хор.
В бесшабашном этом гаме,
В писке маленьких цыплят
Гуси толстыми ногами
Землю важно шевелят.
И шатаясь с боку на бок,
Через двор наискосок,
Перепонки красных лапок
Ставят утки на песок.
Будь бы я такая птица, — —
Весь пылая, весь дрожа,
Поспешил бы в небо взвиться,
Ускользнув из-под ножа!
А они, не веря в чудо,
Вечной заняты едой,
Ждут, безумные, покуда
Распростятся с головой.
Вечный гам и вечный топот,
Вечно глупый, важный вид.
Им, как видно, жизни опыт
Ни о чём не говорит.
Их сердца послушно бьются
По желанию людей,
И в душе не отдаются
Крики вольных лебедей.
Николай Заболоцкий
"Птичий двор".
1957 г.
2
-
"1-й горожанин :
Ничего не понимаю.
Генрих :
Слушайте коммюнике городского самоуправления. Бой близится к концу. Противник потерял меч. Копье его сломано. В ковре-самолете обнаружена моль, которая с невиданной быстротой уничтожает летные силы врага. Оторвавшись от своих баз, противник не может добыть нафталина и ловит моль, хлопая ладонями, что лишает его необходимой маневренности. Господин дракон не уничтожает врага только из любви к войне. Он ещё не насытился подвигами и не налюбовался чудесами собственной храбрости.
1-й горожанин :
Вот теперь я все понимаю. Мальчик :
Ну, мамочка, ну смотри, ну честное слово, его кто-то лупит по шее.
1-й горожанин :
У него три шеи, мальчик. Мальчик :
Ну вот, видите, а теперь его гонят в три шеи.
1-й горожанин :
Это обман зрения, мальчик! Мальчик : Вот я и говорю, что обман. Я сам часто дерусь и понимаю, кого бьют. Ой! Что это?! 1-й горожанин :
Уберите ребенка!
2-й горожанин :
Я не верю, не верю глазам своим! Врача, глазного врача мне!
1-й горожанин :
Она падает сюда. Я этого не перенесу! Не заслоняйте! Дайте взглянуть!.. Голова Дракона с грохотом валится на площадь. Бургомистр :
Коммюнике! Полжизни за коммюнике!
Генрих :
Слушайте коммюнике городского самоуправления. Обессиленный Ланцелот потерял все и частично захвачен в плен.
Мальчик :
Как частично?!
Генрих :
А так это! Военная тайна! Остальные его части беспорядочно сопротивляются. Между прочим, господин дракон освободил от военной службы по болезни одну свою голову, с зачислением ее в резерв первой очереди.
Мальчик :
А все-таки я не понимаю...
1-й горожанин :
Ну чего тут не понимать? Зубы у тебя падали?
Мальчик : Падали.
1-й горожанин :
Ну вот! А ты живешь себе. Мальчик :
Но голова у меня никогда не падала.
1-й горожанин : Мало ли что... Генрих :
Слушайте обзор происходящих событий. Заглавие: почему два, в сущности, больше, чем три? Две головы сидят на двух шеях. Получается четыре. Так. А кроме того, сидят они несокрушимо Вторая голова Дракона с грохотом валится на площадь Обзор откладывается по техническим причинам. Слушайте коммюнике. Боевые действия развиваются согласно планам, составленным господином драконом.
Мальчик :
И все?
Генрих :
Пока все.
1-й горожанин :
Я потерял уважение к дракону на две трети!
...
Садовник :
Ах, господин Шарлемань! Не надо размышлять Это слишком страшно. Страшно подумать, сколько времени я потерял, бегая лизать лапу этому одноголовому чудовищу. Сколько цветов мог вырастить!
Генрих : Прослушайте обзор событий!
Садовник :
Отстаньте! Надоели!
Генрих :
Мало ли что! Время военное. Надо терпеть. Итак, я начинаю. Един бог, едино солнце, едина луна, едина голова на плечах у нашего повелителя. Иметь всего одну голову -- это человечно, это гуманно в высшем смысле этого слова! Кроме того, это крайне удобно и в чисто военном отношении. Это сильно сокращает фронт. Оборонять одну голову втрое легче, чем три. Третья голова Дракона с грохотом валится на площадь Взрыв криков.
Теперь все говорят очень громко.
1-ый горожанин :
Долой Дракона!!!
2-ой горожанин :
Нас обманывали с детства!!!"
1942-1944
"Дракон"
Шварц Е.Л
2
-
Генерал! Наши карты — дерьмо. Я пас.
Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.
Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня — наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.
Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
Наши пушки уткнулись стволами вниз,
ядра размякли. Одни горнисты,
трубы свои извлекая из
чехлов, как заядлые онанисты,
драют их сутками так, что вдруг
те исторгают звук.
Офицеры бродят, презрев устав,
в галифе и кителях разной масти.
Рядовые в кустах на сухих местах
предаются друг с другом постыдной страсти,
и краснеет, спуская пунцовый стяг,
наш сержант-холостяк.
_____
Генерал! Я сражался всегда, везде,
как бы ни были шансы малы и шатки.
Я не нуждался в другой звезде,
кроме той, что у вас на шапке.
Но теперь я как в сказке о том гвозде:
вбитом в стену, лишенном шляпки.
Генерал! К сожалению, жизнь — одна.
Чтоб не искать доказательств вящих,
нам придется испить до дна
чашу свою в этих скромных чащах:
жизнь, вероятно, не так длинна,
чтоб откладывать худшее в долгий ящик.
Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Генерал! И теперь у меня — мандраж.
Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
От нехватки дам? Или просто — блажь?
Не помогает ни врач, ни знахарь.
Оттого, наверно, что повар ваш
не разбирает, где соль, где сахар.
Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
Это — месть пространства косой сажени.
Наши пики ржавеют. Наличье пик —
это еще не залог мишени.
И не двинется тень наша дальше нас
даже в закатный час.
_____
Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток — прошу отставки!
Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.
Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
Птиц не видать, но они слышны.
Снайпер, томясь от духовной жажды,
то ли приказ, то ль письмо жены,
сидя на ветке, читает дважды,
и берет от скуки художник наш
пушку на карандаш.
Генерал! Только Время оценит вас,
ваши Канны, флеши, каре, когорты.
В академиях будут впадать в экстаз;
ваши баталии и натюрморты
будут служить расширенью глаз,
взглядов на мир и вообще аорты.
Генерал! Я вам должен сказать, что вы
вроде крылатого льва при входе
в некий подъезд. Ибо вас, увы,
не существует вообще в природе.
Нет, не то чтобы вы мертвы
или же биты — вас нет в колоде.
Генерал! Пусть меня отдадут под суд!
Я вас хочу ознакомить с делом:
сумма страданий дает абсурд;
пусть же абсурд обладает телом!
И да маячит его сосуд
чем-то черным на чем-то белом.
Генерал, скажу вам еще одно:
Генерал! Я взял вас для рифмы к слову
«умирал» — что было со мною, но
Бог до конца от зерна полову
не отделил, и сейчас ее
употреблять — вранье.
_____
На пустыре, где в ночи горят
два фонаря и гниют вагоны,
наполовину с себя наряд
сняв шутовской и сорвав погоны,
я застываю, встречая взгляд
камеры Лейц или глаз Горгоны.
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
_____
Генерал! Вас нету, и речь моя
обращена, как обычно, ныне
в ту пустоту, чьи края — края
некой обширной, глухой пустыни,
коей на картах, что вы и я
видеть могли, даже нет в помине.
Генерал! Если все-таки вы меня
слышите, значит, пустыня прячет
некий оазис в себе, маня
всадника этим; а всадник, значит,
я; я пришпориваю коня;
конь, генерал, никуда не скачет.
Генерал! Воевавший всегда как лев,
я оставляю пятно на флаге.
Генерал, даже карточный домик — хлев.
Я пишу вам рапорт, припадаю к фляге.
Для переживших великий блеф
жизнь оставляет клочок бумаги.
1968 Иосиф Бродский.
2