Comments by "вадим прОскурка" (@user-ui7hl6hp8k) on "Екатерина Шульман"
channel.
-
235
-
227
-
68
-
46
-
18
-
Хочется мне плакать, плакать безнадежно, плакать бесконечно,
Плакать о минувшем, плакать о грядущем, плакать беспричинно…
Все как будто мирно, все как будто верно, все как будто чинно,
А на самом деле очень уж условно, кратко, бессердечно.
Слушайте, что лучше: не любить, все время говоря о страсти?
Или же тиранить, не любя открыто, сладкой нелюбовью,
Блестко издеваясь, хлестко угрожая, опьяняться кровью,
Любящего кротко и самозабвенно сердце рвя на части?
Красота и злоба, молодость и черствость тайно-совместимы!
Берегите женщин, говорящих часто о своем уходе:
Надо их лелеять хладнокровно-мудро. Сказка на исходе.
Тягостно и душно. Сладостно и грезно. Глубь невозмутима.
1915 Игорь Северянин. ХОЧЕТСЯ ПЛАКАТЬ
13
-
12
-
Мы как древний, волшебный народ,
Что сливается с камнем и мхами...
Там, левее, еще один дот.
Справа веет залива дыханье.
Поднимаются снова на нас
Превращенные в темную сволочь,
Чтоб полечь на искрящийся наст
Под раскатистой дробью веселой.
Кто виновен, что мясом легли
Эти массы в шинелях линялых?
Чья-то воля их в спину из мглы
Как багровый пентакль, погоняла.
А за нами – лесная махра,
Зимний воздух волшебнее сомы,
Там свобода, земля, хутора,
Там в озерах и елях Суоми.
Огневеет от гнева в глазах.
Индевеют стволы от мороза.
На озерных лесных берегах
Не бывать лагерям и колхозам.
Перекрестный огонь по врагам
Исторгают подземные глуби.
Суматошных совков пополам
Пулеметная очередь рубит.
А зачем этот красный полез,
Нам неся большевистское счастье?
Это рвет их разгневанный лес,
Это лед их кромсает на части.
Это смерть. Не ушел ни один
От огня беспощадного дота.
Снег срывается с хвойных вершин.
Припорошена мертвая рота.
Вот он, рядом – холодный комок,
А в глазах – безразличие стали.
Я не звал тебя в гости, совок.
Я не звал. Остальное – детали.
А.Широпаев СУОМИ
11
-
Нет, ребята, все не так,
Все не так, как надо!В. Высоцкий
Кони встали, свет потух,
Кончилось движенье.
Вот он, братцы, русский дух -
Запах разложенья.
Нет, ребята, все не так!
Нет пути во мраке.
Вся-то жизнь - сплошной кабак:
Пьянь, да рвань, да драки,
А за порогом кабака
Ждет земля сырая...
Эх, российская тоска -
Ни конца, ни края! 1992 Ю.Нестеренко
11
-
8
-
8
-
Лохмотья знамен, железки наград, короткая брань команды,
Тщедушный трубач, краснея, как рак, натужно дудит в трубу.
Имперский штандарт, последний парад, четыреста грамм баланды,
Плакат на плацу, четвертый барак, кокарда на низком лбу.
Кто смел, тот и съел, а кто не успел, тому куковать без пайки.
Метет ли метель, цветет ли сирень - оружие чистит взвод.
В двенадцать обед, в тринадцать расстрел, затянем потуже гайки,
На каждый патрон найдется мишень, на каждый сапог - живот.
Торжественный марш с утра до утра вибрирует в каждом ухе,
Бездарный дурак и умный подлец куют величальный стих.
Решетки. Замки. Колодец двора. На пыльном окошке - мухи.
Кто тихо сидел, уже не жилец, кто громко кричал - затих.
Кто рвется вперед, тот первый умрет, пусть даже минует мину -
Идущий за ним злорадно сопит и пулю в затылок шлет.
Он тоже падет - всему свой черед - сраженный ударом в спину,
И будет забыт, как тот, кто убит, как тот, кто его убьет.
Веселый палач, унылый трюкач, контроль за чужими снами,
Державный урод глядит на народ с портретов во всей красе.
Слюнявит конверт усердный стукач. Солдаты слюнявят знамя.
Освенцимский вальс, колымский фокстрот. Флаг поднят. Танцуют все.
И выхода нет. Что толку в борьбе? Бумага уже в конверте.
Ни лучших времен, ни громких имен - все давит стальной каток.
Последний пейзаж, доступный тебе за восемь секунд до смерти -
Плакат на плацу, лохмотья знамен, затоптанный в грязь цветок... Ю.Нестеренко 1995 Имперский рай
5
-
5
-
5
-
5
-
3
-
3
-
3
-
@Андрей-о7х6х Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.
А. Пушкин
Ну-с, родина-отечество-отчизна,
Какие песни я тебе спою?
Ты заслужила - нет, не укоризну,
Ты заслужила ненависть мою:
За все столетья лжи и преступлений,
За гениев, затравленных тобой,
За участь гнивших в рабстве поколений
И поколений, шедших на убой,
За фанатичную, тупую веру,
За власть тиранов, и за власть толпы,
За то, что ты любому изуверу
Возводишь мавзолеи и столпы,
За византийское твое коварство,
За римские амбиции твои,
За подлое бесстыдство государства,
За принцип: пусть подонки, да свои,
За то, что ты и личность - несовместны,
За выбор: гнуться или помыкать,
За то, что факты все тебе известны,
Но ты урок не хочешь извлекать,
За то, что ты угрозой всей планете
Была и остаешься до сих пор,
За то, что для тебя твои же дети -
Не больше чем поленья в твой костер.
Впитав все худшие черты религий,
Двуличие неся в своем гербе,
Ты путаешь слова "большой"-"великий"
И безнадежно нравишься себе.
Ты верила и веришь в превосходство,
Но ныне, как и прежде, всюду сплошь
Все то же рабство, и все то же скотство,
Все та же глупость, и все та же ложь.
Твои пророки - сиры и убоги,
Твои дороги - в никуда, во тьму.
К чему же ты теперь пришла в итоге?
Да в общем, как обычно, ни к чему.
Болото. Мрак. Дурное постоянство.
Клубится дым пожаров. Тишина.
Здесь замкнуты и время, и пространство,
Все перемены - видимость одна,
Как будто здесь часы остановили,
Мешаются фигуры у руля:
Иван Четвертый или Джугашвили
Дрожит в ночи за стенами Кремля?
И снова ты, устав без власти лютой
(Хотя любая власть твоя люта)
Призывно кличешь Берию с Малютой
И предвкушаешь прелести кнута.
Через два года или через сорок
Они опять окажутся у дел?
Что будет дальше? Тот же гиблый морок,
Бессмысленный бездарный беспредел.
И пусть сограждане, от мук стеная,
Тебе в любви клянутся вновь и вновь,
Но я - не раб, и, стало быть, не знаю
Понятия такого, как любовь.
О нет! Тебе вовеки не добиться,
Чтоб влился голос мой в хвалебный хор!
По всем статьям страна-детоубийца
Виновна.
Да свершится приговор. 1995 Ю.Нестеренко
3
-
3
-
Страшны нам, русским, не менты,
Не Путин, не Собянин,
А мы же сами, я и ты,
Обычный россиянин.
А вирус, что тут говорить,
Стране не угрожает,
Ведь мы же – «можем повторить»
И «бабы нарожают». ОРЛУША
3
-
2
-
Я нашел, друзья, нашел,
Кто виновник бестолковый
Наших бедствий, наших зол.
Виноват во всем гербовый,
Двуязычный, двуголовый,
Всероссийский наш орел.
Я сошлюсь на народное слово,
На великую мудрость веков:
Двуголовье - эмблема, основа
Всех убийц, идиотов, воров.
Не вступая и в споры с глупцами,
При смущающих душу речах,
Сколько раз говорили вы сами:
"Да никак ты о двух головах"
Оттого мы несчастливы, братья,
Оттого мы и горькую пьем,
Что у нас каждый штоф за печатью
Заклеймен двуголовым орлом.
Наш брат русский - уж если напьется,
Нет ни связи, ни смысла в речах;
То целуется он, то дерется -
Оттого что о двух головах.
Взятки - свойство гражданского мира,
Ведь у наших чиновных ребят
На обоих бортах вицмундира
По шести двуголовых орлят.
Ну! и спит идиот безголовый
Пред зерцалом, внушающим страх, -
А уж грабит, так грабит здорово
Наш чиновник о двух головах.
Правды нет оттого в русском мире,
Недосмотры везде оттого,
Что всевидящих глаз в нем четыре,
Да не видят они ничего;
Оттого мы к шпионству привычны,
Оттого мы храбры на словах,
Что мы все, господа, двуязычны,
Как орел наш о двух головах.
Я нашел, друзья, нашел,
Кто виновник бестолковый
Наших бедствий, наших зол.
Виноват во всем гербовый,
Двуязычный, двуголовый,
Всероссийский наш орел. (1857 Курочкин В.)
2
-
За днями идут дни, идет за годом год -
С вопросом на устах, в сомнении печальном
Слежу я робко их однообразный ход.
И будто где-то я затерян в море дальнем -
Все тот же гул, все тот же плеск валов
Без смысла, без конца, не видно берегов;
Иль будто грежу я во сне без пробужденья,
И длинный ряд бесов мятется предо мной:
Фигуры дикие, тяжелого томленья
И злобы полные, враждуя меж собой,
В безвыходной и бесконечной схватке
Волнуются, кричат и гибнут в беспорядке.
И так за годом год идет, за веком век,
И дышит произвол, и гибнет человек. 1872Николай Огарёв - Die Geschichte
2
-
2
-
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.
Смело, братья! Ветром полный,
Парус мой направил я.
Полетит на скользки волны
Быстрокрылая ладья!
Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней, -
Будет буря! Мы поспорим,
И поборемся мы с ней.
Смело, братья! Туча грянет;
Закипит громада вод;
Выше вал сердитый встанет;
Глубже бездна упадет.
Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
Но туда выносят волны
Только сильного душой!
Смело, братья! Бурей полный,
Прям и крепок парус мой! 1829 Николай ЯЗЫКОВ
2
-
2
-
Неаполь, Геную, Милан
Я нынче обойду рассказом
И перейду, мой милый, сразу
К тому, чье имя - Ватикан.
Хотя несбыточен мой план.
Ведь церковь не окинешь глазом:
Она и благо, и проказа,
И великан, и истукан.
Здесь все: пороки, добродетель,
Науки, сказки и - свидетель -
Сплошное всюду воровство!
Скажу тебе, не усмехаясь:
Не знал бы, что такое Хаос,
Когда бы не было его. сонет LXXVIII Жоаше́н дю Белле́ (1522-1560.)
2
-
Перманентные сумерки в городе N
Стали фактором нормы, как ложь и гнилье.
Здесь никто никогда не хотел перемен,
Ну а те, кто хотел, получили свое
И теперь возлежат под тяжелой плитой,
Не свободу, но равенство все же найдя,
Но и здесь остаются они под пятой -
Под гранитной пятой монумента вождя,
И гигантская статуя каменный взор
Обращает на город, лежащий у ног,
Где в стотысячный раз, утверждая позор,
Волокут к пьедесталу кровавый венок.
Город N - это кладбище мертвых идей,
Им не спится в отравленных недрах земных,
И, во имя всеобщего счастья людей,
Эшафоты работают без выходных.
Но зато не стареют душой палачи,
И на дыбах вправляется вывих мозгов.
Если умный - молчи, если буйный - кричи,
Если честный - стучи на друзей и врагов.
Город N - это пункт окончанья путей,
Точка Б из задачника злобных детей,
Что, играя в вождей на кургане костей,
Доказали практичность досрочных смертей.
В этом городе, так непохожем на сад,
Здравомыслие - самый опасный порок.
Для попавших сюда нет дороги назад,
Так что те, что ушли, обошлись без дорог.
Город N отгорожен от мира стеной,
И не видно с колен окончания стен.
Охраняются стены и в стужу, и в зной
Неусыпными стражами города N.
Но никто этих стражей не знает в лицо,
Так что может средь них оказаться любой,
И, печатая шаг, замыкая кольцо,
Горожане отважно идут на убой.
Ну а может быть, стражей давно уже нет,
Но об этом не ведают жители N
И, для храбрости выпив на пару монет,
Упражняются в практике вскрытия вен.
В этом тухлом болоте страстей и интриг
Даже камни впитали бессилье и страх,
И остатки великих полотен и книг
Здесь по праздникам жгут на высоких кострах.
В славном городе N, где казнят без суда,
Торжествует толпа со своей суетой,
Одиночество здесь остается всегда
Безнадежной, но все-таки светлой мечтой...
Пусть кому-то покажется этот рассказ
Просто мрачной фантазией сумрачных дней -
Не спешите решать, что рассказ не о вас,
Потому что действительность много страшней.
Даже если живешь в безмятежной стране,
Где давно уже нет ни бунтов, ни измен,
Ты рискуешь однажды увидеть в окне
Перманентные сумерки города N...Ю.Нестеренко 1993
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
Миллионы сирийских детей после,
бомбёжек зарином , тоже стали Руссофобами.
Над Сирией безоблачное небо,
в лазури тает реверсивный след,
а в маленькой деревне под Алеппо
густая пыль осядет лишь в обед.
Ну а пока ни зги ещё не видно
- клубится прах истерзанной земли,
- он стонами предсмертными пропитан,
он кровью свежепролитой смердит.
Когда же растворится пыльный купол,
предстанет взору истинный кошмар,
- похожие на выброшенных кукол,
тела детей, попавших под удар.
Их матерей разорванные трупы,
тела отцов, что семьи не спасли.
Их кровь тягуче растеклась повсюду,
и медленно уходит в глубь земли.
Кто их убийца подлый и бесчестный?!
Кто сотворил кровавый беспредел,
укрывшись где-то в вышине небесной?!
Всё просто - это русский пролетел. Б.Тюменцев
2
-
Те же там же и так же то же...
Под собою страны не чуя,
Наблюдая все эти рожи,
Одного лишь теперь хочу я.
Не мечтаю уже о лете,
Не хочу ни в купцы, ни в князи -
Я хочу одного на свете:
Я хочу, чтоб вы сдохли, мрази.
Все, что до тошноты знакомы,
Все, что лезут в глаза и уши -
От верховного лысогнома
До последней домашней ксюши,
От блажащей массовки снизу
До верхушки в гэбульных рясах,
От державного жополиза
До эстрадного жопотряса.
Я хочу увидать их в морге,
Чтоб прозектор кромсал их тушки -
От наследника-недозорге
До сосательной журналюшки.
От потешных зиц-атаманов
До героев конька и мата,
От вождя молодых баранов
До дворового дипломата.
От рубителей прежней щепки
До строгателей новой стружки,
От носителя главной кепки
До звонящей в эфир старушки.
Наступает он, зрим и четок -
Край, когда одного лишь надо:
Не зарплат, не жратвы, не шмоток,
А того, чтоб вы сдохли, гады.
Вместе с вашей холуйской спесью,
Вместе с вашей вселенской ложью,
Вместе с вашей блевотной лестью,
Вместе с вашей рычащей вошью.
Не ослепли мы, не оглохли,
Сколь ни бейтесь в пиар-угаре -
Мы ответим вам: чтоб вы сдохли!
Чтоб вы все передохли, твари! ноябрь 2007 Ю.Нестеренко
2
-
2
-
1
-
1
-
1
-
Пусть славословием слиты Вместе альты и басы,
Пусть воспевают пииты Щедрость продажной красы,
Пусть ты нарядно одета Пурпуром праздничных дней -
Но уже слышится где-то Ржание бледных коней.
Ложью фальшивых провидцев Скрыт нарастающий стон
Из разоренных провинций, От покоренных племен.
Как ни выщипывай брови, Сколько даров не грузи,
Сталь заржавела от крови, Поршни увязли в грязи.
В пышных садах беззаконий, В блеске мишурных наград
Сквозь аромат благовоний Слышится тления смрад... Близится суд над тобою, Время за все отвечать.
Нет, не архангел с трубою Вскроет седьмую печать,
Жертвы не встанут из праха, В небе не вспыхнут бои -
Нет, инструментами краха Станут холопы твои.
Лившие столько елея, Несшие столько даров
Завтра сорвут, не жалея, Твой златотканный покров.
И растерзают на части, И истребят на корню,
Сердце неправедной власти Предано будет огню.
Ну а пока - в багрянице Ты привечаешь гостей...
Пир Вавилонской Блудницы. Торжище грязных страстей.
Пышная пошлость мистерий. Язвы одеты в шелка.
Вечная роскошь империй, Склеивших кровью века.
Тянутся тяжко столетья, Только не вечен полон.
Пали два Рима. Ты - третья. Горе тебе, Вавилон! 1997 Ю.Нестеренко
1
-
1
-
Рабочий!
Проснись,
вставай
и пройди
вверх
и вниз по Цветному.
В тебе
омерзенье
и страх родит
этот
немытый
омут.
Смотри и слушай:
прогнивший смех,
взгляд
голодный и острый.
Идут,
расфуфырясь
в собачий мех,
жены, дочки
и сестры.
Не за червонец даже,
за грош
эта
голодная масса
по подворотням
на грязи рогож
распродает
свое мясо.
Сюда
попробуй
сунься,
полезь!
Здесь
бьют
пострашнее танков!
Иссушит,
сгрызет
и свалит болезнь
тебя,
и детей,
и правнуков!
Идут -
накрашены обе щеки -
аллеей
грязной и торной,
а сбоку
с червонцами покупщики,
как будто -
над падалью вороны.
Я знаю:
такое
не вытравишь враз,
века
проституток калечат.
Я знаю:
десятки
красивеньких фраз
болезни веков
не излечат.
Рабочий,
нужду
учись понимать
не той лишь,
с которой венчанный.
Своя ли,
чужая ль жена
или мать -
рабочий, вниманье женщине!
1924 Владимир Маяковский - На помощь
1
-
1
-
Были у нас и Цари, и Князья.
Правили. Правили разно.
Ты же, развратных ублюдков семья,
Правишь вполне безобразно.
Даже не правишь. Ты просто Бедлам,
Злой, полоумно-спесивый.
Дом палачей, исторический срам,
Глупый, бездарный и лживый.
Был в оны годы безумный Иван,
Был он чудовищно-ликим,
Самоуправством кровавым был пьян,
Все ж был он грозно-великим.
Был он бесовской мечтой обуян,
Дьяволам был он игрушка: –
Этот, теперешний, лишь истукан,
Марионетка, Петрушка.
Был в оны годы, совсем идиот,
Ликом уродливый, Павел,
Кукла-солдатик – но все же и тот
Лучшую память оставил.
Павла пред нынешним нужно ценить,
Павел да будет восхвален: –
Он не тянул свою гнусную нить,
Быстро был создан им Пален.
Этот же, мерзостный, с лисьим хвостом,
С пастью, приличною волку,
К миру людей закликает, – притом
Грабит весь мир втихомолку.
Грабит, кощунствует, ежится, лжет,
Жалко скулит, как щенята.
Вы же, ублюдки, придворный оплот,
Славите доброго брата.
Будет. Окончилось. Видим вас всех.
Вам приготовлена плаха.
Грех исказнителей – смертный есть грех.
Ждите же царствия Страха!
Константин Бальмонт. БУДТО БЫ РОМАНОВЫМ
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1