Comments by "Олег Васильев" (@Gringo_7.62) on "Радио Свобода"
channel.
-
302
-
14 признаков фашизма
Британский политолог Лоуренс Бритт (Lawrence Britt), изучив опыт семи фашистских
режимов – от Гитлера до Пиночета, – сформулировал их общие черты*. Наряду с политическими
аспектами они включают и общественные тенденции: национализм, милитаризм, сексизм.
Известный чилийский психолог и мыслитель Клаудио Наранхо, приводя этот список в своем
изложении в книге «Исцелить цивилизацию» (Класс, 2014), отмечает, что фашизм, постоянно
совершенствуясь, захватывает современный мир. Речь идет не просто о потере свободы, а прежде
всего об определенной коллективной ментальности. И вот 14 ее признаков.
1. Яркие проявления национализма. Торжественная демонстрация флагов, гордость
военными достижениями, призывы к национальному единству на этом фоне характерным образом
увязываются с подозрениями ко всему иностранному и с вспышками ксенофобии.
2. Презрение к правам человека. Права человека при фашистском режиме обесценивались
– они препятствовали исполнению целей правящей элиты. Используя пропаганду, такие режимы
добивались того, что население покорно принимало нарушения прав человека, социально
изолируя и демонизируя тех, кто был объектом этих нарушений.
3. Поиск «козлов отпущения». Одной из самых значимых общих черт всех фашистских
режимов был поиск врагов – для возложения на них ответственности за свои ошибки, отвлечения
населения от других проблем и направления социального разочарования в контролируемое русло.
Люди, выступавшие против таких режимов, получали ярлык «террористов» и соответствующее
обращение.
4. Засилье всего военного. Правящая элита всегда отождествляла себя с армией. Огромная
часть национальных ресурсов шла на военные расходы, даже если при этом трудно было
обеспечить внутренние потребности страны. Для фашистских режимов военная мощь была
выражением национального превосходства, и они использовали ее при любой возможности, чтобы
запугать соседей и увеличить свою власть и престиж правящего класса.
5. Повсеместный сексизм. Фашистские режимы видели в женщинах граждан второго сорта,
сохраняли твердую позицию против абортов и стимулировали в обществе гомофобские
настроения. Это отражалось и в драконовских законах, пользовавшихся поддержкой со стороны
традиционной религии страны.
6. Контроль над средствами массовой информации. Средства массовой информации при
фашизме часто находились под жестким контролем властей и ни на шаг не могли отступить от
линии партии. Методы контроля включали не только выдачу разрешений и доступа к ресурсам,
экономическое давление и настойчивые призывы к патриотизму, но и угрозы.
7. Одержимость национальной безопасностью. Аппарат национальной безопасности
служил фашистским режимам репрессивным инструментом, работавшим в условиях секретности
и без ограничений. При этом любое сомнение в его деятельности клеймилось как предательство.
8. Связь между религией и правящим классом. Пропаганда поддерживала иллюзию того,
что фашистские лидеры выступают защитниками веры, а их оппозиция — безбожники. У людей
складывалось ощущение, что противиться находящейся у власти элиты – все равно что восстать
против религии.
9. Защита власти корпораций. Тогда как частная жизнь обычных граждан находилась под
строгим контролем, крупные компании могли действовать с относительной свободой. Корпорации
не только гарантировали мощное военное производство, но и выступали дополнительным
средством социального контроля.
10. Подавление рабочих объединений. Рабочие движения считались силой, которая могла
бросить вызов политической гегемонии правящего класса и поддерживающих его
предпринимателей. Такие движения подавлялись и приравнивались к криминальным
группировкам. На бедные слои населения смотрели с презрением и подозрением.
11. Презрение к интеллектуалам и искусству. Считалось, что интеллектуальная и
академическая свобода угрожает национальной безопасности и патриотическим идеалам. Свобода
мысли и выражения осуждалась и подавлялась.
12. Одержимость преступлением и наказанием. Численность заключенных при
фашистских режимах была очень высокой, при этом полиция получала героическую репутацию и
почти неограниченную власть, что приводило к многочисленным злоупотреблениям. Чтобы
оправдать расширение полномочий полиции, власти стимулировали у населения страх перед
преступниками, предателями и врагами.
13. Протекционизм и коррупция. Предприниматели, близкие к власти, использовали свое
положение для обогащения. Коррупция развивалась в обоих направлениях: фашистский режим
получал финансовую помощь от экономической элиты, а та – политические услуги от
правительства. Члены властной элиты часто пользовались своим положением и для присвоения
национальных ресурсов.
14. Подтасовка результатов выборов. Якобы свободные выборы были, как правило,
фиктивными. При реальных выборах правящие элиты стремились манипулировать кандидатами,
чтобы получить выгодный результат.
* L. Britt «The 14 Characteristics of Fascism», Free Inquiry Magazine, 2003.
Ничего не напоминает?
280
-
220
-
170
-
109
-
105
-
78
-
67
-
48
-
46
-
32
-
26
-
17
-
16
-
15
-
14
-
13
-
13
-
13
-
13
-
13
-
13
-
12
-
12
-
11
-
11
-
11
-
10
-
10
-
10
-
10
-
10
-
9
-
9
-
9
-
8
-
8
-
8
-
8
-
7
-
7
-
7
-
7
-
6
-
6
-
6
-
5
-
5
-
5
-
5
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
4
-
3
-
Вот ЭТАЛОН того,за что нужно воевать,когда приказала Родина:
Александр Твардовский
Я убит подо Ржевом
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Летом горького года
Я убит. Для меня —
Ни известий, ни сводок
После этого дня.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Мы — что кочка, что камень,
Даже глуше, темней.
Наша вечная память —
Кто завидует ей?
Нашим прахом по праву
Овладел чернозем.
Наша вечная слава —
Невеселый резон.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, —
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли,
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
Спешно рыли окопы,
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была, несомненно,
Та последняя пядь
На дороге военной.
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить.
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Может быть, вы к границе
Подступили уже!
Может быть… Да исполнится
Слово клятвы святой! —
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг, —
О, товарищи верные,
Лишь тогда б на воине
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне.
В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Вера, ненависть, страсть.
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.
Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос ваш мыслимый.
Братья, в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали, —
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За Советскую власть
Так же, может быть, точно
Шагом дальше упасть.
Я убит подо Ржевом,
Тот еще под Москвой.
Где-то, воины, где вы,
Кто остался живой?
В городах миллионных,
В селах, дома в семье?
В боевых гарнизонах
На не нашей земле?
Ах, своя ли. чужая,
Вся в цветах иль в снегу…
Я вам жизнь завещаю, —
Что я больше могу?
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить.
Горевать — горделиво,
Не клонясь головой,
Ликовать — не хвастливо
В час победы самой.
И беречь ее свято,
Братья, счастье свое —
В память воина-брата,
Что погиб за нее.
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
3
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1