Comments by "вадим прОскурка" (@user-ui7hl6hp8k) on "Пастуховская Кухня" channel.

  1. 142
  2. 91
  3. 65
  4. Мои деды не воевали, И в этом нет дедов вины: Моих дедов поубивали Ещё задолго до войны. Я их портретом чёрно-белым Украсил бы тебя, Москва, Но фоток нет, такое дело. А деды были. Даже – два. В шеренгах над толпою майской Я научился различать Майоров в форме вертухайской Из тех, что подпись и печать Оставили на приговоре, Чтобы мой род с земли стереть. Я их НКВДшной своре Желал бы всей в аду сгореть – Тем, кто, сменяясь, вёл допросы, Тем, кто под утро забирал, Тем, кто у девочек курносых Их женихов для смерти крал, Тем, кто, взведя курки наганов, Вгонял в затылки гвозди пуль Жильцам лубянок, крестов, таганок, И двум любимым моих бабуль Чтоб мне, на краешке тротуара Сегодня стоящему на Тверской, Чей дед воевавшим дедам не пара, Закрасить что-то в душе тоской Под звуки победных маршей и гимнов Шагают портреты, ряды стройны. Моим не дали даже погибнуть, Не дали даже дожить до войны. Орлуша.
    65
  5. 63
  6. И было так: четыре года В грязи, в крови, в огне пальбы Рабы сражались за свободу, Не зная, что они - рабы. А впрочем - зная. Вой снарядов И взрывы бомб не так страшны, Как меткий взгляд заградотрядов, В тебя упертый со спины. И было ведомо солдатам, Из дома вырванным войной, Что города берутся - к датам. А потому - любой ценой. Не пасовал пред вражьим станом, Но опускал покорно взор Пред особистом-капитаном Отважный боевой майор. И генералам, осужденным В конце тридцатых без вины, А после вдруг освобожденным Хозяином для нужд войны, Не знать, конечно, было б странно, Имея даже штат и штаб, Что раб, по прихоти тирана Возвышенный - все тот же раб. Так значит, ведали. И все же, Себя и прочих не щадя, Сражались, лезли вон из кожи, Спасая задницу вождя. Снося бездарность поражений, Где миллионы гибли зря, А вышедшим из окружений Светил расстрел иль лагеря, Безропотно терпя такое, Чего б терпеть не стали псы, Чтоб вождь рябой с сухой рукою Лукаво щерился в усы. Зачем, зачем, чего же ради - Чтоб говорить бояться вслух? Чтоб в полумертвом Ленинграде От ожиренья Жданов пух? Чтоб в нищих селах, все отдавших, Впрягались женщины в ярмо? Чтоб детям без вести пропавших Носить предателей клеймо? Ах, если б это было просто - В той бойне выбрать верный флаг! Но нет, идеи Холокоста Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ. У тех - все то же было рабство, А не пропагандистский рай. Свобода, равенство и братство... Свободный труд. Arbeit macht frei. И неизменны возраженья, Что, дескать, основная часть Из воевавших шла в сраженья Не за советскую-де власть, Мол, защищали не колхозы И кровопийцу-подлеца, А дом, семью и три березы, Посаженных рукой отца... Но отчего же половодьем Вослед победе в той войне Война со сталинским отродьем Не прокатилась по стране? Садили в небеса патроны, Бурлил ликующий поток, Но вскоре - новые вагоны Везли их дальше на восток. И те, кого вела отвага, Кто встал стеною у Москвы - За проволоками ГУЛАГа Поднять не смели головы. Победа... Сделал дело - в стойло! Свобода... Северная даль. Сорокаградусное пойло, Из меди крашеной медаль. Когда б и впрямь они парадом Освободителей прошли, То в грязь со свастиками рядом И звезды б красные легли. Пусть обуха не сломишь плетью, Однако армия - не плеть! Тому назад уж полстолетья Режим кровавый мог истлеть. И все ж пришел конец запретам, Но, те же лозунги крича, Плетется дряхлый раб с портретом Того же горца-усача. Он страшно недоволен строем, Трехцветным флагом и гербом... Раб тоже может быть героем, Но все ж останется рабом. И что ж мы празднуем в угоду Им всем девятого числа? Тот выиграл, кто обрел свободу. Ну что же, Дойчланд - обрела. А нас свобода только дразнит, А мы - столетьями в плену... На нашей улице - не праздник. Мы проиграли ту войну. 9 мая 2002.Ю. Нестеренко.
    60
  7. 55
  8. 53
  9. 51
  10. 50
  11. Старость приносит, бл*дь Мозга остекленение Поэтому хочется написать Про мое поколение. По сравненью с героями были мрази мы Крайне нежелательное явление Но на пространствах Северной Евразии Мы были первое неголодавшее поколение. Первое поколение не голодавшее Тем не менее все провафлившее Доживаем мы грустные – завязавшие Доживаем веселые – спившиеся. Из нас пытались сделать людей из стали А вышло жуликоватое население Сотый раз повторю, что мы все просрали Не мы первые, но мы, похоже, последние. Уважали конечно Родину-мать Хотя часто жалели, что здесь родились Но не призывали ни кого убивать И сами, самое главное, не рвались. Подростками были весьма опасны Потом уходили в армию и институты Оттуда возвращались со всем согласные Вполне сформировавшиеся проституты. У одних дедов звенели медали Другие сдохли возле параши А мы тихонько неголодали Да ходили на всякие марши. Когда просыпались по вытрезвителям Боялись только телеги на службу или в институт До 50-ти лет жили вместе с родителями А некоторые и сейчас живут. В неоднозначных отношениях находились с отцами Пили с 12-ти лет все, возможное В школе учили Гегеля, закон «Отрицания отрицания» И «Единство и борьбы противоположностей». Употребляли напитки подозрительного изготовления Совершенно не похожие на молоко И вопреки великому Откровению Искавшие смерти, находили ее легко Ели пельмени с томатной пастой На дачах жарили шашлыки Но не верили ни одному слову начальства Так как, в отличие от нынешних, были не мудаки. Все неоднозначные мы такие Диалектика в общем братцы Уехавшие испытывают ностальгию Оставшиеся мечтают съ*баться И я вам скажу. на пороге сна Заканчивая данное стихотворение Что в каждом поколении 80% говна И мое поколение вовсе не исключение. Всеволод Емелин ПОКОЛЕНИЕ Г
    50
  12. Мы ней утратили, всё, даже смех радушный С его веселостью и лаской простодушной, - Тот смех, который встарь, бывало, у отцов, Из сердца вырвавшись, гремел среди пиров. Его уж нет теперь, веселого собрата: Он скрылся от людей и скрылся без возврата... А был он, этот смех, когда-то добрый кум! Наш смех теперешний - не более как шум, Как вопль, исторгнутый знобящей лихорадкой, Рот искажающий язвительною складкой. Прощайте ж навсегда и песни и любовь, Вино и громкий смех, - вы не вернетесь вновь! В наш век нет юношей румяных и веселых, Во славу красоте дурачиться готовых; Нет откровенности, бывалой в старину - При всех поцеловать не смеет муж жену; Шутливому словцу дивятся, словно чуду; Зато цинизм теперь господствует повсюду, Желчь льется с языка обильною струей; Насмешка подлая пиши над нищетой, Повсюду, как в аду, у нас зубовный скрежет: Смех не смешит людей - нет, он теперь их режет... О смех! Чтоб к нам прийти с наморщенным челом. Каким доселе ты кровавым шел путем? Твой голос издавна там слышался, бывало. Где всё в развалинах дымилось и пылало... Он резко пробегал над нивой золотой, Когда по ней толпу водили на разбой; На стенах городских, нежданно, без причины, Он слышался сквозь стук ударов гильотины; Он часто заглушал и стон и громкий плач, Когда за клок волос тряс голову палач... Вольтер, едва живой, но полный страшной силы, Прощаясь с жизнию, смеялся у могилы - И этот смех его, как молот роковой, В основах потрясал общественный наш строй. О тех пор под тяжестью язвительного смеха Ничто прекрасное не жди у нас успеха! Увы! беда тому, в ком есть святой огонь, Кто душу положить хотел бы на ладонь? Беда, сто раз беда той музе, благородной, Которая, избрав от детства путь свободный, Слепая к призракам мишурной суеты, Полюбит идеал добра и красоты! Смех, безобразный смех - людской руководитель, Всего прекрасного завистливый гонитель, Как язва кинется внезапно на нее, Запутает в сетях, столкнет с пути ее. И тщетно, бедная, сбирала бы усилья Широко развернуть израненные крылья, - И песнью в небесах подслушанной своей Затронуть заживо больную грудь людей, - Увы, на пол-пути, лишенная надежды, Поникнув головой, сомкнув печально вежды, Она падет с небес... А там, на краткий срок Забившись где-нибудь в безвестный уголок, Оплакивая жизнь, но с жизнию не споря, - Умрет до времени с душою, полной горя... 1864 Сергей Дуров - Смех (Из Барбье)
    40
  13. 39
  14. 39
  15. 38
  16. «Культура! Культура!» – кичатся двуногие звери, Осмеливающиеся называться людьми, И на мировом языке мировых артиллерий Внушают друг другу культурные чувства свои! Лишенные крыльев телесных и крыльев духовных, Мечтают о первых, как боле понятных для них, При помощи чьей можно братьев убить своих кровных, Обречь на кровавые слезы несчастных родных… «Культура! Культура!» – и в похотных тактах фокстротта, Друг к другу прижав свой – готовый рассыпаться – прах, Чтут в пляске извечного здесь на земле Идиота, Забыв о картинах, о музыке и о стихах. Вся славная жизнь их во имя созданья потомства: Какая величественная, священная цель! Как будто земле не хватает еще вероломства, И хамства, и злобы, достаточных сотне земель. «Культура! Культура!» – и прежде всего: это город – Трактирный зверинец, публичный – общественный! – дом… «Природа? Как скучно представить себе эти горы, И поле, и рощу над тихим безлюдным прудом… Как скучно от всех этих лунных и солнечных светов, Таящих для нас непонятное что-то свое, От этих бездельных, неумных, голодных поэтов, Клеймящих культуру, как мы понимаем ее…» 1926 Игорь Северянин.
    35
  17. 35
  18. Болеть положено за наших но наши кто – не объяснили и поражение с победой мы стали путать с той поры когда убил один из наших не нашего совсем чужого и пристрелил его собаку а после ссильничал жену в живот ударив грязным берцем ногами расшвырял игрушки и маленького что заплакал прикладом в темя отключил прошел по комнатам дозором из ценностей одни сережки сережки с мелкой бирюзою ну да с паршивой-то овцы а для невесты полсапожки нашел в сенях да безрукавку овчинную с цветным узором на зиму матери как раз хороший парень добрый малый один из наших сделал дело встал на крыльце с улыбкой к солнцу лицом простым оборотясь на сердце у него спокойно ведь он с врагами поквитался как мать с отцом его учили и совесть у него чиста ступай сыночек бей фашистов как бил твой дед четыре года а после был убит в Берлине и вот теперь ты отомстил и за тебя болеют наши ведь ты же наш хороший парень и если вдруг тебя не наши убьют – сотрем с лица земли их города и теплотрассы поля железные дороги электростанции и школы аэродромы роддома чтоб не родились больше дети у этих выродков не наших а кто родится пусть подохнет зимой от лютых холодов а мы за каждого героя подарим каждой глупой мамке чтоб нам еще родили наших машину марки жигули. Алла Боссарт
    33
  19. Ах, какая была держава! Ах, какие в ней люди были! Как торжественно-величаво Звуки гимна над миром плыли! Ах, как были открыты лица, Как наполнены светом взгляды! Как красива была столица! Как величественны парады! Проходя триумфальным маршем, Безупречно красивым строем, Молодежь присягала старшим, Закаленным в боях героям - Не деляги и прохиндеи Попадали у нас в кумиры... Ибо в людях жила - идея! Жажда быть в авангарде мира! Что же было такого злого В том, что мы понимали твердо, Что "товарищ" - не просто слово, И звучит это слово гордо? В том, что были одним народом, Крепко спаянным общей верой, Что достоинства - не доходом, А иной измеряли мерой? В том, что пошлости на потребу Не топили в грязи искусство? Что мальчишек манило небо? Что у девушек были чувства? Ах, насколько все нынче гаже, Хуже, ниже и даже реже: Пусть мелодия гимна - та же, Но порыв и идея - где же? И всего нестерпимей горе В невозможности примирений Не с утратою территорий, Но с потерею поколений! Как ни пыжатся эти рожи, Разве место при них надежде? Ах, как все это непохоже На страну, что мы знали прежде! Что была молода, крылата, Силы множила год за годом, Где народ уважал солдата И гордился солдат народом. Ту, где светлыми были дали, Ту, где были чисты просторы... А какое кино снимали Наши лучшие режиссеры! А какие звенели песни! Как от них расправлялись плечи! Как под них мы шагали вместе Ранним утром заре навстречу! Эти песни - о главном в жизни: О свободе, мечте, полете, О любви к дорогой отчизне, О труде, что всегда в почете, И о девушках, что цветами Расцветают под солнцем мая, И о ждущей нас дома маме, И о с детства знакомом крае, И о чести, и об отваге, И о верном, надежном друге... И алели над нами флаги С черной свастикой в белом круге. Ю. Нестеренко2008 Это марш Третьего Рейха,30х годов. Примечание для людей невежественных, которые вместо того, чтобы ликвидировать пробелы в своих знаниях, кидаются обвинять автора в ошибках и подтасовках: да, мелодия гимна ФРГ та же, что и у Третьего Райха (это тот же "Deutschland, Deutschland über alles", только без первых двух куплетов), и да, обращение "товарищ" использовалось и было популярным в нацистской Германии, причем даже в двух вариантах - Genosse в NSDAP и Kamerad в других кругах, особенно в армии. PPPS Примечание для идиотов: данное стихотворение является антисоветским, а не пронацистским.
    30
  20. 30
  21. 25
  22. Мы как древний, волшебный народ, Что сливается с камнем и мхами... Там, левее, еще один дот. Справа веет залива дыханье. Поднимаются снова на нас Превращенные в темную сволочь, Чтоб полечь на искрящийся наст Под раскатистой дробью веселой. Кто виновен, что мясом легли Эти массы в шинелях линялых? Чья-то воля их в спину из мглы Как багровый пентакль, погоняла. А за нами – лесная махра, Зимний воздух волшебнее сомы, Там свобода, земля, хутора, Там в озерах и елях Суоми. Огневеет от гнева в глазах. Индевеют стволы от мороза. На озерных лесных берегах Не бывать лагерям и колхозам. Перекрестный огонь по врагам Исторгают подземные глуби. Суматошных совков пополам Пулеметная очередь рубит. А зачем этот красный полез, Нам неся большевистское счастье? Это рвет их разгневанный лес, Это лед их кромсает на части. Это смерть. Не ушел ни один От огня беспощадного дота. Снег срывается с хвойных вершин. Припорошена мертвая рота. Вот он, рядом – холодный комок, А в глазах – безразличие стали. Я не звал тебя в гости, совок. Я не звал. Остальное – детали. А.Широпаев СУОМИ
    25
  23. "Скажи-ка, дядя, ведь недаром Патриотическим пожаром Охвачена страна? Штыки на солнышке искрятся, Отвсюду адресы стремятся, Катковы марсовски ярятся - Не будет ли война?" "Война - войной... такое время! Смотри: чем хуже наше племя? Богатыри-то мы! Возьми Михаила Муравьева, Возьми-ка Берга, Горчакова, Оноприенку и Каткова - Какие, брат, умы! И стоит ли жалеть былое? И нынче царство не дурное: Жандармы там и тут. Пусть зашумят мальчишки снова - И одного довольно слова - А уж карета и готова: Посадят, отвезут. А наша крепость? Что? плохая? Она - Бастилия родная - Надежна и крепка! Какие бравые солдаты, Как сыры, душны казематы... Благословенна же трикраты Петровская рука! Вот... разве книжек больше стало, Да и в цензуре что-то мало Той строгости былой... Уж о народе много что-то Все нынче пишут - вот забота! Да что! пишите, коль охота. Ведь крепость под рукой. Она хранит весь берег Невский, В ней скрыт надежно Чернышевский, Безбожник, бунтовщик. И много там сидит народу; Не жаль мятежную породу: Они кричали про свободу - Теперь же нем язык! Да, золотое ныне время! Смотри: чем хуже наше племя? Богатыри-то мы! Царя-отца мы любим с жаром; Скажу, племянник: да, недаром Патриотическим пожаром Охвачены умы!" "Нет, усмирись-ка лучше, дядя, Да посмотри-ка, в оба глядя: Редеет уж дымок... Пожар старинный угасает, Он вас лишь вспышкой обольщает. Так иногда светло сверкает Последний уголек". 1864 В. Р. Щиглев
    24
  24. 23
  25. 20
  26. 19
  27. И Ленин, по утрам шагая в тот дом, что центром века был, им, как грядущему Китая, смеясь, "Ни-хао!" говорил. Нам не забыть рожденье мира, кумач простреленных знамён и под началом у Якира китайский первый батальон. (с) Китайцы служили в ВЧК, в экзекуционных, расстрельных, заградительных командах. Так, например, когда к расстрелу был приговорен командующий Балтийского флота адмирал Щастный и моряки отказались от исполнения, осуществили приговор китайцы из интернационального отряда. "Белые, в частности, разведка 1-го Добровольческого корпуса Кутепова, утверждали, что китайцы применяли к пленным и гражданским жителям особо изощренные пытки, что красные русские и даже латыши не хотели стрелять в священников, а китайцы делали это с легкостью. Конечно, целиком перекладывать вину за зверства Гражданской войны на китайцев неправильно. Не они ее устроили, против священников или любых других русских ничего лично не имели, а со свойственной им старательностью выполняли порученную работу", - говорит историк Корсун.
    18
  28. 17
  29. Правда брат, она в силе Ясно виден весь путь нам На х*р нужен мир без России, А Россия без Путина? Я простой русский человек Советский пенсионер, Но я есть готов грязный снег Чтоб показать им хер. Западу в морду плюю я У них гомосексуалы, А у нас Чайковский, Дягилев, Клюев Высокие идеалы. Как прекрасна Евразия Как в глобализме плохо У нас многообразие У них Энди Уорхол. У нас соц.реализм Понятный народным массам, А у них абстракцизм Все они там педерасцы Истинный свет и беззвездный мрак В жизни боролись всегда За то, что они бомбили Ирак Я им не прощу никогда. Послушайте старого деда Настал решительный миг Либо наша победа Либо всему кирдык. Весело в этом мире Жить в грозу и разруху Сделаем харакири Планеты толстому брюху. Пусть Русь Левитана и Шишкина В черном огне сгорит, Но чтоб и бордели парижские, Но чтобы и Уолл-стрит. Мы превратим всю землю в пустынЬ Где не выживет и таракан Если нам разрешит старший брат Си Цзиньпин. И средний брат Эрдоган. Всеволод Емелин
    17
  30. 15
  31. история показывает, что на протяжении более 1000 лет это государство вело непрерывные войны со своими соседями, либо само начиная их, либо стано-вясь объектом нападения воинственных соседей. А поэтому всегда находились лю-ди, которые внушали народу, что причины всех его бед - иностранцы, стремящие-ся поживиться за счет мирного русского народа. Своя же агрессивность, как извест- но, в собственном сознании легко находит оправдание и законные причины. По многим причинам русский, а потом советский, народ всегда жил хуже окружаю-щих его народов. И причина не только в почти постоянных войнах или в подготов-ках к ним. Причина также в отсталости этого народа, поскольку он жил в полном или частичном рабстве до конца 19-го века. Ещё одна причина в том, что русское государство, захватывая новые земли на восточной окраине Европы, в Сибири и Азии, подавило и ассимилировало огромное число других народов, многие из ко-торых находились на ещё более низкой ступени развития. И, как это часто случа- лось с захватчиками в истории, они были развращены вседозволенностью победи-телей, а их этика и мораль понесли существенный урон. Это происходило на про-тяжении всей истории России и отразилось на национальном характере русских, развив в большинстве из них высокомерное отношение ко всем нерусским наро-дам. Иностранцы, особенно из стран Запада, в глазах нищего рус-ского народа выглядят преуспевающими и богатыми. А это привело к развитию в национальном характере такой "привлекательной" черты как зависть. Прекрасное сочетание, не правда ли? Высокомерие, безразличие к результатам собственного (тем более чужого) труда, зависть к тем, у кого есть хоть немного больше и нена-висть к ним же. И это в сочетании с рабской натурой, готовой и способной выно-сить всяческие унижения, поскольку рабская натура не обладает чувством собст-венного достоинства. Alexander Messerman
    14
  32. 14
  33. 13
  34. Норманн, умирая, напутствовал сына: "В наследство прими Феод, мне дарованный некогда Вильямом - земли с людьми - За доблесть при Гастингсе, полчища саксов повергшую в прах. Земля и народ недурны, но держи их покрепче в руках. Здесь править не просто. Сакс - вовсе не то что учтивый норманн. Возьмется твердить о правах, а глядишь, он то шутит, то пьян. Упрется, как бык под ярмом, и орет про нечестный дележ. Дай время ему отойти, ведь с такого немного возьмешь. Гасконских стрелков, пикардийских копейщиков чаще секи, А саксов не вздумай: взъярятся, взбунтуются эти быки. Повадки у них таковы, что хоть князь, хоть последний бедняк Считает себя королем. Не внушай им, что это не так. Настолько язык их узнай, чтобы каждый постигнуть намек. Толмач не поймет, чего просят, - им часто самим невдомек, Чего они просят, а ты сделай вид, что их просьбу постиг. Знай: даже охота не повод, чтоб бросить, не выслушав, их. Они будут пьянствовать днем и стрелять твоих ланей во тьме, А ты не лови их, не трогай - ни в темном лесу, ни в корчме. Не мучай, не вешай на сучьях и рук у них не отрубай: Ручищи у них в самый раз, чтоб никто не оттяпал твой край. С женой и детьми приходи к ним на свадьбы, поминки, пиры. Епископ их крут - будь с ним крут, а отцы приходские добры. Тверди им о "нас" и о "нашем", когда угрожают враги Поля не топчи, на людей не кричи и смотри им не лги! Редьярд Киплинг "НОРМАНН И САКС" Перевод В. Топорова
    12
  35. 12
  36. 11
  37. 10
  38. 10
  39. 10
  40. 9
  41. 9
  42. Уж как мы ль, друзья, люди руzzкие!.. Всяк субботний день в банях паримся, Всякий божий день жирны щи едим, Жирны щи едим, гречневку лопаем, Всё кваском родным запиваючи, Мать святую Русь поминаючи, Да любовью к ней похваляючись, Да всё ру..кими называючись… И как нас-то все бранят попусту, Что ничего-то мы и не делаем, Только свет коптим, прохлаждаемся, Только пьем-едим, похваляемся… Ах, и вам ли, люди добрые, Нас корить-бранить стыдно б, совестно: Мы работали б, да хотенья нет; Мы и рады бы, да не хочется; Дело плевое, да труда бежим!.. Мы труда бежим, на печи лежим, Ходим в мурмолках, да про Русь кричим, Всё про Русь кричим, — вишь, до охрипу! Так ещё ль, друзья, мы не руzzкие?! Козьма Прутков (1803-1863) Военные афоризмы → См. Стихотворения, не включавшиеся в собр. соч. К. Пруткова. Источник: Сочинения Козьмы Пруткова. М. Сов. Россия, 1981[1]
    8
  43. 7
  44. 7
  45. 7
  46. 7
  47. 6
  48. 5
  49. 5
  50. 5