Comments by "вадим прОскурка" (@user-ui7hl6hp8k) on "Савромат (Total War и история)"
channel.
-
10
-
10
-
10
-
10
-
За годом год
Коллективный красный кретин
С упорством сознательной прачки
Травил интеллигентов:
«Вредителей» к стенке,
«Спецов» по шапке,
Профессоров в Соловки,
Науку под ноготь...
Каждый партийный маляр
Клал на кафедру ноги,
Дирижировал университетами,
Директорствовал на заводах...
Как дикий кабан на капитанском мостике,
Топтался на одном месте:
Смыкал ножницы,
Склеивал слюной бешеной собаки
Прорывы и «неувязки», –
Плакаты! Плакаты! Лозунги! Фронты!
Чучело Чемберлена!..
В итоге – пошехонский,
Планетарный, бездарный
Шиш...
Партийные Иванушки-Дурачки в кепках
Даже и не подозревали,
Что каждая гайка в каждом станке
Изобретена интеллигентскими мозгами,
Что в каждом штепселе –
Залежи ума и горы знания,
Что поколения зрячих, одно за другим,
В тиши кабинетов,
В лабораториях,
Изобретали, числили, мерили,
Чтоб из руды, из огня, из бурой нефти
Сделать человеку покорных слуг...
Иванушки-Дурачки
Сели задом наперед на украденный трактор,
Партийный Стенька Разин свистнул в два пальца, –
Через ухабы, чрез буераки
Напролом по башкирско-марксистскому компасу;
«Из-за острова... влево... на стрежень,
К чертям на рога! Вали!»
И вот, когда ржавый трактор
Свалился кверху колесами в смрадную топь,
Когда в деревнях не стало ни иглы, ни гвоздя,
Когда серп и молот можно было увидеть
Лишь на заборных плакатах,
Когда свои интеллигенты, Святые Дурни,
Сдавленные партийными задами,
Связанные по рукам и ногам,
Храпели под досками, –
Тогда красные ослы призвали
Спецо-варягов:
«Тройной оклад! Отборное меню!
Барские квартиры за проволочными заграждениями!
Оазисы сытого буржуазного жития
Средь нищей пустыни!
Стройте! Гоните! Сдавайте мозг напрокат, –
Свои заплевали... Чужие надежней...»
И вот потянулись из разных стран
Высокопробные роботы:
Китай, Гвинея, Советская ль вотчина –
Деньги не пахнут, икра не смердит,
Соловецких стонов не слышно...
Завод на завод! Этаж на этаж!
Электрический трест для выделки масла
Из трупных червей!
Небоскребы из торфа! Свинец из трахомы!
Крематории с самоновейшим комфортом
Для политкаторжан!
Самогон из мощей Ильича! Перегоним Америку!..
И снова шиш... Стоэтажный шиш,
Грандиозный, советский, сталинский шиш...
И снова клич:
«Милость беспартийным!
Пощада интеллигентам!
Амнистия мозгам!
Выдать пострадавшим и недомученным премию
От тысячи до двести тысяч рублей
(По расчету – за каждый плевок по копейке), –
ГПУ утирает обиженные слезы,
Сталин прижимает спецов к косматому сердцу,
Варяги укладывают чемоданы,
Горький, проклинавший на прошлой неделе интеллигентов,
Объявляется уклонистом,
Партийные маляры почесываются на командных высотах, –
Гремит Интернационал!
Гремит Интернационал! Красный штандарт скачет!
Пятилетка задом наперед влезает
На старый, изломанный трактор,
И сказка про красного бычка начинается сначала...
<1931> Саша Черный. Сказка про красного бычка
10
-
Не буде площі той Червоной,
Порожнім буде Зіккурат,
Не по брущатці, по бетону,
Китайці вийдуть на парад...
Все буде жовтим аж до вою,
Втопати буде в жовтизні,
І жовті лиця над Москвою,
Кружити будуть в вишині,
Як ті ліхтарики, що душі,
Умчать останніх м*скалів,
Туди, де Марфи та Петруші
Чекають їх без зайвих слів
І знов на площі по бетону,
Друкує крок китайський брат,
На площі Жовтій, не Червоній,
Китайці вийшли на парад… 2015г Valery Bor
10
-
Хоть в крови мы захлебнемся,
Хоть погибнем мы в войне,
Лишь бы не было плакатов,
" Миру - мир" и "Нет войне".
За добро за мир и счастье,
Всех готовы мы убить,
Не согласных всех - в " нацисты"
Уничтожить! Разбомбить!
Причинить готовы радость,
Счастье в страны наносить,
Все кто с нами не согласен,
Будем мы в крови топить.
Для великой нашей цели,
Принести всем русский мир,
Будем мы всегда пытаться
Уничтожить этот мир.
Горы трупов, реки крови,
Нам потери не страшны
Ради высшей нашей цели,
Нет преград у нас в пути.
Чужда нам свобода слова,
Правду мы не признаём,
Честь? - Не слышали такого!
На мораль мы х е р кладём!
Мир - в войне! Свобода -- в рабстве!
Мы в невежестве -- сильны!
Нет у нас важнее цели,
Эти догмы в мир нести.
𝖂𝖊𝖑𝖙𝖊𝖓𝖘 𝕹𝖔𝖒𝖆𝖉
10
-
Россия должна быть стерта с лица земли.
Я первый готов исполнить команду "пли".
Война никогда не была моим ремеслом,
Но я буду счастлив покончить с всемирным злом.
И что из того, что сам я был там рожден?
Тем больше я в этой истине убежден,
Тем лучше я знаю, насколько кромешен смрад
Народа, что свет ненавидит, а рабству рад.
Есть страны, что может вылечить только морг,
И я говорю, как эльфам твердил бы орк,
Бежавший на светлую сторону, в Лориен:
"Поймите, какая опасность у ваших стен!
Поймите, нельзя судить о них по себе!
Для них запрещенных методов нет в борьбе.
Пред вами не просто соперник. Пред вами Враг.
И цель его - цель, а не средство! - всеобщий мрак.
Поверьте, уж я-то знаю! Берите меч!"
Но эльфы опять толкают за речью речь.
Но красные линии эльфы рисуют вновь,
И снова их красную краску смывает кровь.
Но эльфы предпочитают считать барыш,
Пока черный дым вздымается из-за крыш,
Пока все наглее глумленье Врага во мгле,
И плач по погибшим - в эльфийской уже земле.
Отдайте приказ! Поймите - это война!
Чем дольше тянуть, тем выше будет цена!
Несчастьям не будет на этой земле конца,
Покуда Россия не стерта с ее лица!
Ю.Нестеренко 18 июля 2014
10
-
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя!- твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
1830г.М.Ю.Лермононтов. ПРЕДСКАЗАНИЕ.
10
-
Вход в метро с готической литерой,
Как мне нравится всё московское!
Я стою на площади Гитлера,
(Это – бывшая Маяковская)
А ко мне, как шарик от дилера
По рулетке весело пущенный
Ты бежишь от площади Шиллера
(Это – бывшая площадь Пушкина)
Мы сначала пойдём обедать,
Там где был «Пекин», в «Лузитанию»,
А потом махнём в Парк Победы
(Там, где памятник Мать-Германии)
Мы с тобой не виделись долго
Этот день для тебя – награда,
Для простой девчоночки с Волги,
Из далёкого Гиммлерграда
От вина и любви хмелея,
Мы припомним жаркие ночи
Вспомним Адлер и Шварце Зее
Зотчиштадт (ну, который Сочи)
А потом загрустит красавица:
Слышал новости? Просто мрак!
Почему-то тебе не нравится,
Что на Штаты напал Ирак,
Что в саудовском небе чистом
Самолёты в дома влетают,
Что еврейские террористы
Дискотеки опять взрывают
Объяснить я тебе попробую,
Что история – дело тонкое,
Что сейчас бы этой дорогою
Мог бы русский гулять с девчонкой,
Если бы тогда, в сорок первом
Там, где памятник мы видали,
У танкистов бы сдали нервы,
И они бы Москву не взяли!
Здесь Тверская тогда была бы,
Снег по пояс, следы салазок,
Мужики в зипунах и бабы…
Ты прошепчешь: не надо сказок!
Орлуша.
10
-
10
-
Китайцы отомстили когда служили в ВЧК, в экзекуционных, расстрельных, заградительных командах.
Так, например, когда к расстрелу был приговорен командующий Балтийского флота адмирал Щастный
и моряки отказались от исполнения, осуществили приговор китайцы из интернационального отряда.
"Белые, в частности, разведка 1-го Добровольческого корпуса Кутепова, утверждали,
что китайцы применяли к пленным и гражданским жителям особо изощренные пытки,
что красные русские и даже латыши не хотели стрелять в священников, а китайцы делали это с легкостью.
Конечно, целиком перекладывать вину за зверства Гражданской войны на китайцев неправильно.
Не они ее устроили, против священников или любых других русских ничего лично не имели,
а со свойственной им старательностью выполняли порученную работу", - говорит историк Корсун.
10
-
10
-
10
-
9
-
"Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Патриотическим пожаром
Охвачена страна?
Штыки на солнышке искрятся,
Отвсюду адресы стремятся,
Катковы марсовски ярятся -
Не будет ли война?"
"Война - войной... такое время!
Смотри: чем хуже наше племя?
Богатыри-то мы!
Возьми Михаила Муравьева,
Возьми-ка Берга, Горчакова,
Оноприенку и Каткова -
Какие, брат, умы!
И стоит ли жалеть былое?
И нынче царство не дурное:
Жандармы там и тут.
Пусть зашумят мальчишки снова -
И одного довольно слова -
А уж карета и готова:
Посадят, отвезут.
А наша крепость? Что? плохая?
Она - Бастилия родная -
Надежна и крепка!
Какие бравые солдаты,
Как сыры, душны казематы...
Благословенна же трикраты
Петровская рука!
Вот... разве книжек больше стало,
Да и в цензуре что-то мало
Той строгости былой...
Уж о народе много что-то
Все нынче пишут - вот забота!
Да что! пишите, коль охота.
Ведь крепость под рукой.
Она хранит весь берег Невский,
В ней скрыт надежно Чернышевский,
Безбожник, бунтовщик.
И много там сидит народу;
Не жаль мятежную породу:
Они кричали про свободу -
Теперь же нем язык!
Да, золотое ныне время!
Смотри: чем хуже наше племя?
Богатыри-то мы!
Царя-отца мы любим с жаром;
Скажу, племянник: да, недаром
Патриотическим пожаром
Охвачены умы!"
"Нет, усмирись-ка лучше, дядя,
Да посмотри-ка, в оба глядя:
Редеет уж дымок...
Пожар старинный угасает,
Он вас лишь вспышкой обольщает.
Так иногда светло сверкает
Последний уголек".
1864 В. Р. Щиглев
9
-
9
-
Культурный зверь на двух ногах –
Я утверждаю – жаждет крови:
Ему в войне открыты нови
Разбогатиться на скорбях…
Убив, ограбить мертвеца –
Пленяющая ум возможность…
Итак, да здравствует безбожность
И беззастенчивость лица!
Растлить девицу на войне –
Не преступленье, а геройство.
Так зверь, войны постигший свойство,
Не просто зверь, а зверь вдвойне.
В слюнявой жажде грабежа,
От нетерпения дрожа,
Двуногий зверь стремится в битву…
Прими, о Бог, мою молитву,
Святую скорбь мою пойми:
Не называй зверей людьми!..
1923 Игорь Северянин. ЖАЖДУЩИЕ ВОЙН
9
-
9
-
Ты лети моя ракета,
Через горы и моря,
Обгоняя скорость света,
Синим пламенем горя.
Чтобы гады хвост поджали,
Чтобы им по полной вдуть,
Всей страною снаряжали
Мы тебя в далекий путь,
В общем творческом запале,
С быстрым разумом в борьбе,
Мы ночей не досыпали,
Чтобы имя дать тебе.
Так лети ж на страже мира,
Чтобы люди всей земли,
С перепугу до (ортира
Добежать бы не смогли.
Игорь Иртеньев
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
Коли Україна за право життя
З катами боролась, жила і вмирала,
І ждала, хотіла лише співчуття,
Європа мовчала.
Коли Україна в нерівній борьбі
Вся сходила кров'ю і слізьми стікала
І дружної помочі ждала собі,
Європа мовчала.
Коли Україна в залізнім ярмі
Робила на пана і в ранах орала,
Коли ворушились і скелі німі,
Європа мовчала.
Коли Україна криваві жнива
Зібравши для ката, сама умирала
І з голоду навіть згубила слова,
Європа мовчала.
Коли Україна життя прокляла
І ціла могилою стала,
Як сльози котились і в демона зла,
Європа мовчала.
22.08.1931 Олександр Олесь
9
-
9
-
Мы открывали Маркса каждый том.
Но не в пример никчёмным книгочеям
Мы и без чтенья разбирались в том,
Каким себя подковывать ученьем.
Бреши, Фурье, присказывай, Бабеф!
Не грёзы массам, не прожекты массам —
Пускай тучнеют в классовой борьбе
Идеи, жирно сдобренные маслом!
Не Робеспьер в Конвенте
длань воздел
И не Бурбон в карете,
мерин сивый, —
В суровой производственной узде
Храпят производительные силы!
Их норов крут, упорен и упрям,
Их не сдержать вершителям плешивым,
Они промчат по рытвинам и пням
И донесут к Сияющим Вершинам!
Ликует Рим. Торжественно гремит
Трильоном рук широкая арена.
Лукуллов Рим! Пресыщенный квирит,
Хмельное чадо Ромула и Рема.
Лакает Рим! Идут — за годом год,
За пиром оргия, попойка за загулом,
Но вот они — грядут: за готом гот,
Алан за франком и вандал за гунном.
В их жадных чревах булькает кумыс,
В их хриплых глотках замер вой гиений,
В их низких лбах — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений,
Их вождь багроволиц и плоскоскул,
Их скакуны костисты и косматы,
Сейчас они на бешеном скаку
Преподадут векам урок истмата:
Ворвутся в город, храмы запалят,
Снесут дворцы, разгонят педерастов,
Патрицианкам ляжки заголят,
Загадят Форум и отменят рабство.
И там, где расцветал «Сатирикон»,
Взойдут, как сорняки, неодолимо
Поганые костры еретиков —
Победные огни феодализма.
Спешите, монстры, — дел невпроворот.
В руины термы! Под конюшни рынок!
На сруб сады! На слом водопровод,
Сработанный ещё рабами Рима!
Пылает Рим языческим костром,
Стекают в Тибр потоки грязи с кровью!
Вот так
приходит
прогрессивный строй
На смену загнивающему строю.
Анатолий Флейтман.
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
9
-
8
-
8
-
Из совокупности
Избытков, скоростей,
Машин и жадности
Возникло государство.
Гражданство было крепостью, мечом,
Законом и согласьем. Государство
Явилось средоточьем
Кустарного, рассеянного зла:
Огромным бронированным желудком,
В котором люди выполняют роль
Пищеварительных бактерий. Здесь
Все строится на выгоде и пользе,
На выживанье приспособленных,
На силе.
Его мораль - здоровый эгоизм.
Цель бытия - процесс пищеварения.
Мерило же культуры - чистота
Отхожих мест и емкость испражнений.
Древнейшая
Из государственных регалий
Есть производство крови.
Судья, как выполнитель Каиновых функций,
Непогрешим и неприкосновенен.
Убийца без патента не преступник,
А конкурент:
Ему пощады нет.
Кустарный промысел недопустим
В пределах монопольного хозяйства.
Из всех насилий,
Творимых человеком над людьми,
Убийство - наименьшее,
Тягчайшее же - воспитанье.
Правители не могут
Убить своих наследников, но каждый
Стремится исковеркать их судьбу:
В ребенке с детства зреет узурпатор,
Который должен быть
Заране укрощен.
Смысл воспитанья -
Самозащита взрослых от детей.
Поэтому за рангом палачей
Идет ученый Комитет
Компрачикосов,
Искусных в производстве
Обеззараженных
Кастрированных граждан.
Фиск есть грабеж, а собственность есть кража,
Затем, что кража есть
Единственная форма
Законного приобретенья.
Государство
Имеет монополию
На производство
Фальшивых денег.
Профиль на монете
И на кредитном знаке герб страны
Есть то же самое, что оттиск пальцев
На антропометрическом листке:
Расписка в преступленьи.
Только руки
Грабителей достаточно глубоки,
Чтоб удержать награбленное.
Воры,
Бандиты и разбойники - одни
Достойны быть
Родоначальниками
Правящих династий
И предками владетельных домов.
А в наши дни, когда необходимо
Всеобщим, равным, тайным и прямым
Избрать достойного -
Единственный критерий
Для выборов:
Искусство кандидата
Оклеветать противника
И доказать
Свою способность к лжи и преступленью.
Поэтому парламентским вождем
Является всегда наинаглейший
И наиадвокатнейший из всех.
Политика есть дело грязное -
Ей надо
Людей практических,
Не брезгающих кровью,
Торговлей трупами
И скупкой нечистот...
Но избиратели доселе верят
В возможность из трех сотен негодяев
Построить честное
Правительство стране.
Есть много истин, правда лишь одна:
Штампованная признанная правда.
Она готовится
Из грязного белья
Под бдительным надзором государства
На все потребности
И вкусы и мозги.
Ее обычно сервируют к кофе
Оттиснутой на свежие листы,
Ее глотают наскоро в трамваях,
И каждый сделавший укол с утра
На целый день имеет убежденья
И политические взгляды:
Может спорить,
Шуметь в собраньях и голосовать.
Из государственных мануфактур,
Как алкоголь, как сифилис, как опий,
Патриотизм, спички и табак, -
Из патентованных наркотиков
Газета
Есть самый сильнодействующий яд,
Дающий наибольшие доходы.
В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами,
В чем,
По существу, нет разницы.
Но каждый
Дорвавшийся до власти сознает
Себя державной осью государства
И злоупотребляет правом грабежа,
Насилий, пропаганды и расстрела.
Чтоб довести кровавый самогон
Гражданских войн, расправ и самосудов
До выгонки нормального суда,
Революционное правительство должно
Активом террора
Покрыть пассив убийц,
Так революция,
Перетряхая классы,
Усугубляет государственность:
При каждой
Мятежной спазме одичалых масс
Железное огорлие гаротты
Сжимает туже шейные хрящи.
Благонадежность, шпионаж, цензура,
Проскрипции, доносы и террор -
Вот достижения
И гений революций!
13 апреля 1922
Максимилиан Волошин - Государство
8
-
8
-
8
-
Генерал! Наши карты -- дерьмо. Я пас.
Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.
Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня -- наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.
Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
Наши пушки уткнулись стволами вниз,
ядра размякли. Одни горнисты,
трубы свои извлекая из
чехлов, как заядлые онанисты,
драют их сутками так, что вдруг
те исторгают звук.
Офицеры бродят, презрев устав,
в галифе и кителях разной масти.
Рядовые в кустах на сухих местах
предаются друг с другом постыдной страсти,
и краснеет, спуская пунцовый стяг,
наш сержант-холостяк.
Генерал! Я сражался всегда, везде,
как бы ни были шансы малы и шатки.
Я не нуждался в другой звезде,
кроме той, что у вас на шапке.
Но теперь я как в сказке о том гвозде:
вбитом в стену, лишенном шляпки.
Генерал! К сожалению, жизнь -- одна.
Чтоб не искать доказательств вящих,
нам придется испить до дна
чашу свою в этих скромных чащах:
жизнь, вероятно, не так длинна,
чтоб откладывать худшее в долгий ящик.
Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Генерал! И теперь у меня -- мандраж.
Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
От нехватки дам? Или просто -- блажь?
Не помогает ни врач, ни знахарь.
Оттого, наверно, что повар ваш
не разбирает, где соль, где сахар.
Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
Это -- месть пространства косой сажени.
Наши пики ржавеют. Наличье пик --
это еще не залог мишени.
И не двинется тень наша дальше нас
даже в закатный час.
Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток -- прошу отставки!
Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.
Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
Птиц не видать, но они слышны.
Снайпер, томясь от духовной жажды,
то ли приказ, то ль письмо жены,
сидя на ветке, читает дважды,
и берет от скуки художник наш
пушку на карандаш.
Генерал! Только Время оценит вас,
ваши Канны, флеши, каре, когорты.
В академиях будут впадать в экстаз;
ваши баталии и натюрморты.
→ 1968г. И. Бродский - Письмо генералу Z
8
-
8
-
8
-
8
-
8
-
8
-
8
-
8
-
Мы стали ценить ту стальную конечность,
В себе ту законченность, ту земляничность,
Кровавую ягодку волчью млечность,
Ту невыносимую дисгармоничность.
Как сверх-анти-Ницше во тьме шатунится
На этой земле, непригодной для жизни,
Мы выползем в мир из кошмарной мокрицы,
Из родины-матери, смерти-отчизны.
Мы стали звериннее, стали трезвее,
Мы стали опасней, мы стали циничней.
И ягодка волчья на древе дозреет,
Чтоб ясности яд изрыгнуть в хаотичность.
(с) Алина Витухновская МЫ СТАЛИ ЗВЕРИННЕЕ
8
-
Мы как древний, волшебный народ,
Что сливается с камнем и мхами...
Там, левее, еще один дот.
Справа веет залива дыханье.
Поднимаются снова на нас
Превращенные в темную сволочь,
Чтоб полечь на искрящийся наст
Под раскатистой дробью веселой.
Кто виновен, что мясом легли
Эти массы в шинелях линялых?
Чья-то воля их в спину из мглы
Как багровый пентакль, погоняла.
А за нами – лесная махра,
Зимний воздух волшебнее сомы,
Там свобода, земля, хутора,
Там в озерах и елях Суоми.
Огневеет от гнева в глазах.
Индевеют стволы от мороза.
На озерных лесных берегах
Не бывать лагерям и колхозам.
Перекрестный огонь по врагам
Исторгают подземные глуби.
Суматошных совков пополам
Пулеметная очередь рубит.
А зачем этот красный полез,
Нам неся большевистское счастье?
Это рвет их разгневанный лес,
Это лед их кромсает на части.
Это смерть. Не ушел ни один
От огня беспощадного дота.
Снег срывается с хвойных вершин.
Припорошена мертвая рота.
Вот он, рядом – холодный комок,
А в глазах – безразличие стали.
Я не звал тебя в гости, совок.
Я не звал. Остальное – детали.
А.Широпаев СУОМИ
8
-
8
-
8
-
8