Comments by "Winston Churchill" (@winstonchurchill5792) on "Para Bellum"
channel.
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
2
-
1
-
1
-
1
-
1
-
@вадимдатутин Мне кажется, это следует понимать так, что во время войны СССР наклепал огромное количество Т-34, которые в силу технического прогресса быстро устарели, но остались на военных базах "на всякий случай". Вот их СССР и передавал своим союзникам вроде Кубы и африканских друзей, чтобы не передавать дорогое современное оружие. Характерно, что Куба за свою помощь Анголе получала возмещение своих потерь таким образом, что за уничтоженный в Анголе кубинский танк Т-34 СССР передавал Кубе уже танк Т-62. Что касается "Пантер", то их исчезновение можно объяснить как сложностью их эксплуатации, так и тем, что Германии после войны оккупационные власти очень долго запрещали создавать новую технику и развивать старую. Попросту говоря, немцев союзники по НАТО продолжали бояться.
1
-
1
-
1
-
@radomirdespot3628 То, что пять Т-34 могли "по любому запинать" Тигр, оставь для детского сада. Лучше прочитай мемуары советского танкиста Дегена, который описывает, как один Тигр спокойно противостоял ДЕСЯТИ танкам Т-34. Специально для тебя привожу текст:
"На шестой день наступления четыре уцелевших танка нашей роты спрятались за длинным кирпичным строением. В полукилометре на запад от него перед жидкой посадкой молодых елей нагло, не маскируясь, стоял "тигр". Что могли сделать наши снаряды мощной лобовой броне этого танка? А он мог прошить нас насквозь. Поэтому мы и носа не смели высунуть из-за строения.
Четыре офицера тщательно изучали карту. Мы выискивали хоть какую-нибудь возможность незаметно зайти "тигру" в тыл, или хотя бы во фланг.
В этот миг мы вдруг услышали моторы тридцатьчетверок. Трудно было поверить своим глазам. Слева от нас, подставив беззащитные бока под болванки, на юг колонной, словно на параде, шли десять новеньких тридцатьчетверок.
Я выбежал из-за укрытия, пытаясь привлечь внимание несчастных танкистов, пытаясь увести танки в укрытие. Вспыхнула головная машина. Вторая. Третья.
Я метался по заснеженному полю, забыв об опасности. Я чуть не плакал. Что же они делают?
Наконец, меня заметили и поняли, что я не просто так размахиваю руками, а подаю команду.
В укрытие мне удалось увести четыре оставшихся танка. Юные офицеры, испуганные, подавленные, рассказали, что это машины Первого Балтийского корпуса, что свежее пополнение, только что из маршевой роты, понятия не имело о реальной обстановке, что какой-то идиот или мерзавец приказал им выйти на исходную позицию, где они получат приказ на атаку. Они были поражены, узнав, что эта позиция расположена далеко в немецком тылу.
Вероятно, отдавший приказ был мерзавцем, а не идиотом. Вероятно, он надеялся на то, что необстрелянные младшие лейтенанты, не понимая, на что идут, проскочат на шоссе. Но какого черта надо было пересекать полосу наступления нашего батальона?
Я размышлял над тем, как использовать дымы шести пылающих тридцатьчетверок, чтобы пробраться мимо "тигра", в котором сейчас наверно, ликуют по поводу легкой победы. Нет, никаких шансов."
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
@Maximzs04 Вы пишете, что "всё отвоевано Россией у империй, отстроено и заселено своим населением! А Латинская Америка? Вырезали индейцев местных и захватили земли! Неудачное сравнение!" Россия создавала свою огромную империю ровно таким же методом, как и испанцы при завоевании Латинской Америки. Если не верите, то читайте, что русские же писатели писали про завоевание Киргизии: "Царские пристава и волостная администрация считали киргиза примерно за собаку: высечь его, отодрать, избить, даже прикончить — было делом самым заурядным, а главное — безответственным: кто тут будет жаловаться? кому? на кого? Были кругом назначены всякие границы: здесь киргизу можно, здесь — нельзя, здесь его порют, здесь колотят, а здесь и расстреливают. Несчастное население заметалось в агонии, не знало, как ему выразить свой протест, как попытаться сбросить это тяжелое ярмо. И вот подошел 1916 год. До той поры кочевников-киргизов никогда не мобилизовали в армию, а тут вдруг посыпались приказ за приказом — понадобились сотни тысяч на пушечное мясо. Не выдержали киргизы — поднялись, заявили свой протест, свое нежелание идти в царскую армию. Эта грозная волна недовольства захлестнула все Семиречье, промчалась по горам, подняла киргизов на открытый бой. Царское правительство с молниеносной быстротой помчало сюда карательные отряды, помчало транспорты оружия, которым снабдило кулаков... И пошла резня. Открылась неравная кровавая битва: с одной стороны вооруженные отряды и освирепевшие кулаки, с другой стороны — почти безоружное туземное население, которому отчаяние и круглая безвыходность придали силу, отвагу и стойкость изумительную. Там, где врасплох заставали крестьян или задремавший отряд, киргизы расправлялись жестоко со своими угнетателями, но, разумеется, долго выдержать они не могли, были разбиты и здесь и там, были теснимы все дальше, все дальше от своих кишлаков, — и скоро очумевшая от ужаса пятидесятитысячная масса рванулась через границу и ушла в Китай... А здесь, на месте, творились ужасы: насмерть засекали нагайками детей на глазах у матери; малюткам, ухваченным за крошечные ножки, мозжили голову о деревянный столб и мозгами обрызгивали стоящих вокруг хохочущих палачей; пленников строили шеренгой и одному за другим срубали головы, протыкали шашками, выпускали кишки, пропарывая живот. Изнасилованиям женщин и девушек, конечно, не было счету. В огне пожарищ похоронены целые кишлаки... Несчастное население считало себя заживо погребенным. Это были годы таких невыразимых ужасов, которые словами трудно передать, которые нельзя забыть, которые должны себе найти какую-то историческую искупительную жертву…" Фурманов, повесть "Мятеж", глава I.
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1
-
1